Сдавленным голосом он пытался остановить ее:
- О Боже! Англичанка, не трогай меня пока. Я слишком полон вожделения.
Но Бет была захвачена совершенно новыми для нее открытиями " - она хотела наконец понять, чем же мужское тело отличается от женского. Поэтому ее пальцы продолжали нежно щекотать его трепещущее естество, она была в восторге от того, что могла трогать его и что ее совсем неумелые ласки доставляют ему не меньшее удовольствие, чем его изощренные ей.
Рафаэль не мог выдержать такого искуса и с глубоким стоном отпрянул от нее. Когда он смотрел вниз на ее искренне удивленное лицо, глаза его были почти черными от переполнявших все тело эмоций.
- Не делай этого, - сказал он заплетающимся языком, - если не хочешь, чтобы из меня все вылилось на тебя, а не в тебя!
Эти слова доставили ей большое удовлетворение, потому что теперь она точно знала, что может заставить его потерять контроль над собой, она осознала, что ее руки могут довести его до такого же экстаза, до какого он доводил ее. С хитрой улыбкой она выгнула свое тело так, чтобы оба ее соска, как огненные точки, дотронулись до его груди, и она намеренно заглянула в глубину его глаз, когда ее рука опять продолжила свое занятие.
Его тело было подброшено каким-то импульсом, когда она коснулась его, и все преграды, которые он попытался бы возвести между ними в этот момент, неминуемо рухнули. Его рот требовательно накрыл ее губы, и теперь уже она попала в его власть и забыла об удивительной игре, которую открыла несколько минут назад. Теперь любовная игра губ была двусторонней. Бет больше не оборонялась, ее язык так же агрессивно, как и его, врывался на территорию "противника", вызывая у него новый прилив чувственности.
Ее язык действовал, как струйка пламени, и поняв, что Рафаэль не обороняется от ее атак, она продолжала обследовать его рот, воспламеняя при этом себя не меньше, чем Рафаэля. Увлеченная этой вновь открытой стороной любовной игры, она обеими руками обняла его лицо, ее маленькие ручки держали его щеки, когда она впивалась в его губы страстными поцелуями.
У Бет не было возможности сказать ему, что этой ночью она сделала такие замечательные интригующие открытия, что никогда раньше она не целовала так мужчину. Он никогда не поверил бы ей, что она никогда не дотрагивалась до мужского тела и никогда не ощущала столь притягательную твердость мужского естества. Она, познав все это, как бы освободилась от прошлого, будущее ее не трогало, она была готова идти туда, куда позовут ее ласки Рафаэля.
Рафаэль знал очень многих женщин, но ни, одна из них не воспламеняла его так, как Бет, и ни одна не брала его в сладкий плен, как это смогла сделать она. Бет была, как мощный наркотик, разлившийся у него в крови; он ощущал это, лаская ее стройное тело. Все женщины, которых он когда-либо знал, исчезли из его сознания - там нашлось место лишь для одной Англичанки. Он пока считал, что нашлось место только в сознании, но было похоже, что и в сердце тоже.
Не в силах уже ограничиваться любовной игрой с этой невероятной плотью, которая была так близко, Рафаэль не стал удерживать руку, которая опустилась к маленькому треугольнику между ее бедер. Он мягко раздвинул ее ноги и стал потихоньку пробираться пальцами в лоно, заставляя Бет стонать от удовольствия и извиваться от желания. Ее груди поднялись до уровня его губ и, ощутив это, Рафаэль освободил ее губы и языком и зубами стал дразнить ее соски, которые рассылали импульсы удовольствия по всему ее телу.
Его рот путешествовал от одной груди к другой, а затем неожиданно его губы стали медленно спускаться по нежной коже ниже грудей, вдоль плоского живота до тех пор, пока не погрузились в шелковистый треугольник между бедер. Бет окаменела; он почувствовал это, ощутил ее неуверенность и посмотрел на нее лихорадочно блестящими глазами.
- Позволь мне, - прошептал он требовательно. - Ты так прекрасна здесь, как и везде, и я хочу знать твой вкус, хочу ощутить его губами и ноздрями.
Позволь мне!
Если простые слова могли возбуждать сладострастие, то так и произошло от сказанного Рафаэлем. Уже доведенная до дрожи, Бет не могла сопротивляться ему и расслабилась, тело сотрясалось от ожидания чего-то необычного.
Рафаэль ласково раздвинул ей ноги, его губы стали медленно спускаться по золотым завиткам волос. Бет показалось, что ее сердце выскочит из груди, так быстро оно билось. Его язык, когда он трогал ее там, был орудием изощренной пытки, а когда он проникал глубже и глубже, это был язык пламени. Тело Бет свели судороги страсти. Стоны и рыдания вырвались у нее от избытка чувств, и она приблизилась к Рафаэлю, сама не понимая, чего хочет - чтобы он остановился или продолжал. На самом деле выбора у нее не было. Найдя то, к чему он стремился, Рафаэль погрузился в изумительные запахи ее тела. Ей было приятно даже его теплое дыхание, которое там тоже j`g`knq| дополнительной лаской. Его язык продолжал исследования, он искал мягкие внутренние поверхности, все то таинственное, что было спрятано внутри этого золотого треугольника.
Она кричала. Она знала, что кричит, но объяснить почему, не смогла бы. Ей нужно было трогать Рафаэля, чтобы возвратить ему ощущение дикого удовольствия, которое он доставил ей, но все, что она могла сделать сейчас, это вращаться с сумасшедшим упорством на кровати, отключившись от всего под тем разрядом сумасшествия, которое вызывал язык Рафаэля.
Податливая на его малейшее движение, отзывчивая на ласки его рта, никогда еще не знавшая глубины таких эротических переживаний, Бет металась под его поцелуями, подталкивая себя все ближе к нему. Он продолжал свои разрушительные ласки, и вот это свершилось. Волна за волной острое наслаждение сотрясало ее тело. Не в силах ни помочь себе, ни сдержаться, она кричала от восторга, ее тело подпрыгивало и сотрясалось от мягкой атаки Рафаэля.
Чувствуя свою ответственность и зная, что сейчас испытывает она, Рафаэль удовлетворенно вздохнул, его тело остро реагировало на ее конвульсии. Его губы возвратились к ее устам и опять началось сражение языков, но главным было то, что он ощущал винную сладость ее губ.