— Ты-то? — старик ухмыльнулся и распахнул дверь, — ой, что-то мне не верится.
Ухмылка у него вышла неожиданно живая и задорная.
— Ну ладно, может, и не неделю, — Ирена дернула плечиком, — но страдать все равно буду. Морган дома?
— Да. И даже еще не спит.
Проспер посторонился, пропуская внутрь гостей. С любопытством покосился на Кати, но промолчал.
— Это Катрина, — пояснила Ирена. — Катрина Харт.
Густые брови Проспера удивленно взметнулись, но он только понимающе кивнул:
— В библиотеку идите. Только давайте без метания бутылок в камин на этот раз. Замучился осколки выгребать.
— Договорились.
Ирена поднялась на цыпочки и нежно чмокнула Проспера во впалую щеку. Тот фыркнул и, вяло отмахнувшись, закрыл дверь, а после печальным призраком уплыл куда-то в боковой коридор. Стало темно, и Ирена, ухватив Кати за руку, повела за собой.
— Вот это и есть тот самый книжник, что обеспечивает безопасность нашему Моргану, — пояснила он по пути. — Ну и по хозяйству помогает заодно.
Обогнув лестницу, возвышающуюся темной громадой на фоне узкого окна, женщины подошли к какой-то двери, и Ирена снова постучала. А потом, не дожидаясь ответа, ее толкнула.
Они оказались в небольшом уютном помещении наполовину заставленном стеллажами и шкафами со стеклянными дверцами. В шкафах плотными рядами стояли книги и книжицы, а еще берестяные тубусы для свитков. В стене справа от двери ярко и уютно горел камин, а перед ним стояло деревянное кресло-качалка. В кресле, вытянув длинные ноги к огню, сидел Морган с книгой на коленях и удивленно смотрел на вошедших.
— Катрина?!
— Хорош подарочек? — весело спросила Ирена и скрестила руки на груди.
— Где ты ее откопала?
— Ты не поверишь, но она сама нашлась.
Сбоку послышалось тихое басовитое ворчание, и, повернув голову, Кати увидела огромного пса, растянувшегося на подстилке у стены. Пес смотрел на нее настороженным взглядом, а вид дрожащей верхней губы и острых зубов за ней недвусмысленно намекал, что собака не слишком рада визиту незнакомого человека.
— Фу, Янтарь, это свои, — небрежно бросил Морган. Отложил книгу, рывком поднялся из кресла и, подойдя к Кати, приподнял ее лицо за подбородок:
— Пришла, таки?
Катрина возмущенно дернула головой и стукнула Моргана по руке:
— Отпусти!
— Ну прости, — тот покаянно поднял ладони, — просто хотел проверить, все ли с тобой хорошо.
— Проверил?
— Проверил. Глазки живые; блестят, но, скорее, от злости. Просто мы уж и не знали, что думать. Исчезла, как сквозь землю провалилась. Вот я и решил, может, тебя в притоне каком держали?
— Они вместе с Джоном моим от магиков сбежали, — вмешалась Ирена, — Хорошо, что девочка дурить перестала.
— Я брата вытащить пыталась! — возмутилась Кати, и Морган прищурился:
— Ну-ка, а поподробнее?
— Поехала в поместье крачек вместе с наставником. Здесь за мной дознаватели следить стали, ну вот я и подумала, что нужно из города убираться. А брат Марк мне пообещал, что поможет освободить Бенедикта.
— И разумно, и глупо одновременно, — резко сказал Морган. — Разумно — что решила скрыться, глупо, что у магиков.
— Я уж ей о том говорила, — вмешалась Ирена, — но что-то сдается мне, что не убедила.
— Не думаю, — мягко сказал Морган, беря Кати за руку и подводя к креслу, — она же вернулась, а Бен до сих пор в тюрьме. Садись, дорогуша, и рассказывай. Здесь тебя никто не обидит, даю слово.
Кати опустилась на мягкую подушечку и, размеренно покачиваясь, стала рассказывать, стараясь придерживаться исключительно фактов, касающихся Бенедикта и их с Джоном побега из поместья…
— Мда, — сказал Морган после того, как она закончила, и озадаченно потер переносицу, — это просто удача, что ты не знала об этом доме до того, как выболтала всю историю этому твоему Марку.
Он бросил короткий взгляд на Ирену, примостившуюся на скамеечке у камина:
— А ты? Знаешь его?
— Не особо. В Хоррхоле он недавно. Ходили слухи, что сынок одного из геронтов. Но точно не скажу.
— Верно говорит? — Морган перевел цепкий взгляд на Кати, и той внезапно сделалось не по себе. Одно дело — рассказывать то, что может касаться Бена, и совсем другое — выбалтывать личные тайны наставника. Может, конечно, это и не тайны никакие, но все равно почему-то было противно — точно Кати собиралась предать близкого друга.
— Я не знаю, — дернула она плечиком, — мы никогда не говорили на эту тему.