— Я тебе больше скажу. В окрестностях Хоррхола вообще нет волков. Истребили пять лет назад. Славная была Охота…
— Охота? — Кати поежилась.
— Не на людей, девочка, — покачал головой Марк, — всего лишь на волков.
Шум в холле заставил свернуть разговор — вернувшаяся Мадлена охала и ахала, сокрушаясь, что не смогла лично принять дорогого гостя. Впрочем, суета была недолгой — в столовой уже накрыли стол, и, спустя четверть часа, Харты и их гость приступили к ужину.
Солнце еще не зашло, но тетушка приказала зажечь свечи и серебряная посуда красиво ловила блики гладкими боками. Скатерть была хрусткой и белоснежной, кружевные занавески теребил легкий ветерок, ритуальная сфера на каминной полке мягко светилась изнутри, и Кати стало тепло и уютно.
Она исподтишка глянула на брата — тот, кажется, вполне пришел в себя. Выглядел немного рассеяннее обычного, но был спокоен. Перед трапезой Мадлена представила Бена магу, мужчины сдержанно раскланялись, и Кати почувствовала невольную благодарность к наставнику. Тот и словом не обмолвился, что Бенедикт пропустил ритуал.
Удостоверившись, что с братом все хорошо, Кати основательно увлеклась местным печеньем. Круглые лепешечки, пропитанные медом, еще больше подняли настроение, и тревожные думы о волках отступили. Тетушка завела длинный и скучный разговор о подготовке к празднованию Дня Плодородия, Бенедикт в основном отмалчивался, а брат Марк время от времени вежливо кивал.
— Кстати, я ведь принес грамоты, мисс Харт, — наконец прервал поток тетушкиного красноречия наставник. — Были дела в ратуше, и вот… с оказией, как говорится. Отдал вашему дворецкому.
Кати облегченно вздохнула. Честно говоря, на рассказах о покупке праздничного облачения она уже отчаянно пыталась сдержать зевоту.
— О, это так мило! — восторженно вздохнула Мадлена. — Как же вы к нам добры!
— Всегда рад помочь, — Марк улыбнулся, и Кати почувствовала, как сильно стукнуло сердце, когда медовые глаза наставника потеплели. — Магия и мы, скромные ее адепты, должны служить людям.
Бенедикт криво усмехнулся.
— Я также смиренно надеюсь познакомиться ближе и со старшим отпрыском семейства, — брат Марк поглядел на Бена и слегка прищурился.
— Что? Да… — тот тряхнул головой, — простите, мне сегодня нездоровится.
— Понятно, поэтому вы и не пошли в Храм?
Бенедикт смутился, а тетушка поспешно затараторила:
— Да-да, они ведь только накануне приехали, морское путешествие — такое непростое испытание. Подозреваю, у нашего семейства вообще есть склонность к морской болезни, порой сама чувствую себя неприятно в лодках. Брат Марк, попробуйте вот эти булочки, говорят, что новый пекарь просто мастер своего дела!
— Да, конечно, благодарю. — Наставник медленно поднял руку и рассеянно провел себе по лицу, будто снимая паутину. — Думаю, ничего страшного нет, если мистер Харт посетит Храм, когда поправится.
— Ах, мы так растроганы, — продолжала щебетать тетушка, — в который раз убеждаюсь, что на ваше участие всегда можно рассчитывать. Как и на помощь.
Наставник проницательно глянул на Мадлену и отставил фарфоровую чашку:
— Вы хотели просить о чем-то?
— Вернее, о "ком-то". — Тетушка кивнула на мрачно жующего племянника. — Бенедикту нужна работа. Юноша настолько щепетилен, что не желает утруждать родственников и стремится устраивать жизнь самостоятельно.
— Похвальное качество. — Марк снова дотронулся до лица и медленно моргнул. — Вы, кажется, говорили, что в кофрадии затруднения с поставками?
Мадлена скорбно кивнула, поджав губы, и Кати заподозрила, что скучный разговор за ужином был затеян не случайно.
— Я… я поговорю с кем-нибудь из геронтов[1]. За… завтра.
Тут он внезапно закашлялся, оперся руками о стол, опрокинув чашку, и попытался встать. Покачнулся, закатил глаза и стал заваливаться на бок.
Кати взвизгнула. Отрешенно сидящий Бенедикт встрепенулся, бросился поднимать гостя, а тетушка кинулась к двери, требуя Ричарда и лекаря.
— Что это с ним? — брат водрузил белого, точно мел, наставника обратно в кресло и похлопал по щекам.
— Какой ужас! — Мадлена вернулась, и, смочив в чаше для мытья рук кружевной платочек, стала обтирать лицо магу. — В моем доме…
Брат Марк в себя не приходил и только коротко и часто дышал, приоткрыв рот.
— Надо бы перетащить его на диван, — Бенедикт озабоченно переглянулся с тетушкой, а потом коротко бросил через плечо: