— Катрина, я волнуюсь. Марк — служитель церкви, крачка, и если поползут слухи… Ох, Светлые Лебеди, как бы люди не решили, что я его отравить вздумала.
— Да, ну, что за глупости, — Кати с сомнением покосилась на лежащего в беспамятстве наставника, — мы же ничего не сделали. Думаю, сам-то он не будет нас обвинять?
— Очень на то надеюсь, — Мадлена дрожащей рукой утерла лоб, — суматошная была ночь.
Кати медленно поднялась из кресла и подошла к изголовью дивана. Марк дышал неглубоко и редко, и ей понадобилось некоторое время, чтобы заметить шевеление его груди.
— И спать бы пойти, да страшно его одного оставлять, — тусклым голосом пробормотала тетушка, — вдруг, еще чего учинит? Кто их, магов, знает.
— А Ричард?
— Ой, — Мадлена покосилась в сторону подпирающего стену старика, — ну ты только глянь на него.
Кати присмотрелась и тихонько фыркнула. Дворецкий каким-то образом умудрился заснуть стоя.
— Ты иди, а я посижу, — неуверенно предложила Кати и обреченно вздохнула, глядя в благодарные теткины глаза.
— Часа через два придет горничная, так сразу отправишься спать.
— Угу, — уныло ответила Кати, — а с Ричардом что делать?
— Не обращать внимания? — Мадлена приподняла одну бровь, и Кати хихикнула.
— Ладно, если проснется, пусть к себе идет. Всё равно толку от него сейчас немного.
— Я почитаю пока. Спокойной ночи.
— Не забудь менять компрессы! — напомнила Мадлена и вышла.
Кати взяла лампу, подошла к столу и погладила шершавый переплет Истории Литкель. Открыв книгу, полистала страницы и нашла события, о которых рассказывал наставник. Интересно, он взаправду потомок крачек? И почему только вскользь упомянул о них? Из скромности?
Тонкий палец заскользил по витиеватым строкам, и Кати нахмурилась, стараясь вникнуть в непривычный язык.
Как и говорил наставник, родилась Империя, когда лебеди нашли магию. Соседи-крачки, присягнув на верность, тоже научились колдовать. Конечно, они пользовались магией не так, как лебеди, иначе тоже стали бы от нее зависимы и умирали, разлучаясь с источником. Но оказалось, что волшебство очень похоже на чувства и неведомым образом с ними связано. Получив от Светлых дар забирать эти чувства у других существ и превращать их в магию, крачки отправились на материк. Понесли Свет Пламени по всей земле, служа общему благому делу.
А потом случился великий договор между птицами и людьми, на котором решили, что трон Литкель должен занять человек. Потому что не было тогда в людях коварной жажды власти и гордыни, которая привела оборотней к войне. И только волки были против всех…
Тихий стон донесся из темноты — наверное, Марку приснился дурной сон. Кати с опаской покосилась в сторону дивана — вдруг наставник снова чудить начнет? Действительно, кто ж их, магов знает? До приезда в Хоррхол Кати знакомств с ними не водила (служитель Жак не в счет), да и захоти познакомиться — ничего бы не вышло. На ее родине маги не сближались с людьми, лишенными дара. Интересно, получается, что тумалланские маги тоже потомки крачек? Она решила, что как-нибудь обязательно расспросит Марка и об этом, и о магии тоже. Владеть силой — это, наверное, так захватывающе?
Стон повторился. Отодвинув фолиант, Кати взяла лампу и настороженно подошла к пациенту. Теплый свет упал на его лицо, и девушка поежилась, увидев темные круги под глазами. Влажное полотенце сбилось, открывая бледный лоб в обрамлении сосулек волос, губы Марка страдальчески кривились, Кати захлестнул острый приступ сострадания.
— Все хорошо, — прошептала она. Пристроила лампу на столик и осторожно погладила больного по запястью. Кожа Марка была холодной. Кати подумалось, что будь наставник в сознании, он, верно, смог бы излечить себя? Может, нужно попробовать передать ему силу, как во время единения? Она взяла Марка за руку и попыталась приложить к своему виску, но тщетно — рука безвольно соскользнула. Катрина покачала головой и, повинуясь внезапному порыву, сама потянулась к наставнику. Взяла его лицо в ладони, кончики пальцев прижала к вискам и, уткнувшись Марку в плечо, закрыла глаза: "Пожалуйста, очнись…"
Она привычно стала думать о хорошем, перебирая в памяти образы — летнее солнце, свежий ветерок… как вдруг из ниоткуда появилась в ее голове мятущаяся над морем крачка. Прекрасная белая птица на фоне зловеще-черного неба. И Катрина вдруг поняла, что стоит в воде. Как наяву почувствовала движение струй, омывающих лодыжки — это море уходило от берега, чтобы через минуту вернуться волнами надвигающегося шторма. Ветер крепчал, швырял в лицо волосы и соленую влагу, а чайка скрипуче кричала что-то с небес, заваливаясь на крыло.