— Сюда, я поймаю, — прошептала Кати и почувствовала, как накатила беда. Душная, липкая, отвратительная. Заполнила всё нутро, сбивая дыхание, круша мысленные образы. Морской берег пошел трещинами, осыпался осколками, и Кати в ужасе отшатнулась от наставника, ощущая на языке металлический привкус. А потом ее вывернуло в стоящий у постели таз.
— Светлые Лебеди, да что же это такое, — прошептала Кати, дрожащей рукой нашаривая полотенце. Утерлась и испуганно вскочила, почувствовав, как заворочался брат Марк. Закашлялся, и она в панике огляделась, ища лекарство и собираясь звать на помощь тетушку.
— Убери это… — послышался слабый голос.
— Что? — Кати растерялась.
— Компресс. Я и так уже насквозь мокрый.
— О-о…
Она поспешно зашвырнула полотенце в жадно хлюпнувшую миску и спрятала руки за спину. Марк оперся на локти и попытался сесть. Кати тотчас бросилась помогать, чудом не опрокинув лампу; подоткнула подушку под спину больному. Голова отчего-то закружилась, и, ухватившись за боковину дивана, Кати осторожно выпрямилась.
— Нет, все хорошо. — Наставник на мгновение прикрыл глаза и скривился: — Вот уж угораздило. Который час?
— Скоро рассвет. Сделать вам целебного чаю?
— Нет! А… поесть нельзя чего-нибудь? И мне б переодеться. — Он виновато улыбнулся.
— А разве вам можно есть сейчас? — засомневалась Кати, — лекарь сказал…
— Милая, я маг. И вполне уже пришел в себя, чтобы самому бороться с недугом.
А потом Марк умолк и окинул подопечную задумчивым взглядом. Та смущенно кашлянула и подумала, что тоже совсем не прочь позавтракать, даже в такую рань.
— Сейчас принесу!
Она поспешно растолкала мекающего со сна Ричарда, потребовав вынести таз и раздобыть для гостя одежду, а сама отправилась в кухню. Там, пошарив по шкафчикам, Кати обнаружила краюху ржаного хлеба, корзиночку с медовым печеньем, а на леднике початую головку сыра и крынку с молоком. Водрузив добычу на поднос, покосилась на плиту, где сиротливо стояла кастрюля с отваром. Может, ей тоже стоит попробовать? Но терпкий травяной запах за ночь настолько приелся, что Кати решила самолечением не заниматься. Тем более, что и слабость почти прошла.
В библиотеку она вошла вполне уверенно и даже нашла в себе силы приветливо улыбнуться. Наставник сидел на диване, забирал волосы в короткий хвост и, к слову, выглядел тоже неплохо. Мраморная бледность и тени под глазами исчезли, а щеки, хоть и покрытые отросшей за ночь щетиной, уже не казались запавшими.
Вернулся Ричард, аккуратно положил на кровать сверток с одеждой и подслеповато уставился на гостей покрасневшими глазами.
— Иди спать, — мягко сказала Кати, пристраивая поднос на столик у дивана. Кивнула на миску с компрессом: — Вот это только захвати еще.
Наставник потянулся за одеждой, и Кати отвернулась. Подошла к приоткрытому окну, за которым все еще царила предрассветная темнота. Дворецкий удалился, и теперь тишину нарушали лишь шелест ткани да собачий вой где-то на улице. Кати снова вспомнила волков и вздрогнула.
— Ну вот, совсем другое дело!
Она обернулась на голос и увидела, что наставник уже поставил поднос себе на колени. В новой рубахе песочного цвета Марк выглядел уютно и совсем по-домашнему. Кати невольно сглотнула, глядя, как он завтракает, и наставник замер, не донеся до рта печенье.
— Мм… прости, — пробормотал он с набитым ртом, — я не подумал.
Отодвинулся, поджав ноги, и кивнул на освободившееся место:
— Садись. Угощайся.
Кати не пришлось долго упрашивать: пристроившись на краешек дивана, она схватила самый большой ломоть. Марк рассмеялся.
— Да, боюсь, происшествие сказалось на мне не лучшим образом, я стал страшно невнимательным.
И тут же посерьезнел:
— Ты что же, всю ночь тут просидела?
— Не только я, — Кати отхлебнула холодного молока, — но и Мадлена, и Ричард, и… — помялась и неуверенно добавила: — Бенедикт. Ну и напугали же вы нас.
— Не по своей воле, прости — наставник помрачнел и задумался.
Кати почувствовала себя неловко и, стараясь разрушить повисшее молчание, сменила тему разговора:
— А вы здорово управляетесь с магией. Обычный человек так быстро не выздоровеет.
— Более-менее, — Марк улыбнулся: — Впрочем, если бы не ты…
Кати зарделась и уткнулась в кружку:
— Мы все постарались. Лекарь сказал, что вы отравились.
— Может быть. — Наставник задумчиво покачал стакан, наблюдая, как переливается в нем молоко. А потом с досадой скривился: — Лекарь — это не слишком хорошо. Как примется болтать.