Бенедикт на красотку внимания вовсе не обратил, или, может, вид сделал. А после и сама Кати про нее позабыла, углубившись в изучение необычной островной кухни.
— Сознавайся, — дернула брата за рукав Кати, когда они не спеша возвращались к дому тетушки, — долго жил в Хоррхоле?
— А чего сознаваться, я тебе говорил уже, — фыркнул тот. — Не так, чтобы долго, но, кажется, успел к нему привыкнуть. Знаешь, этот город немного странный. Он вначале не пускает, выглядит чужим, может даже угрожающим, а потом вдруг — раз, и тебе кажется, что ты живешь здесь с рождения. Признаюсь, дома, в Тумаллане, порой мне очень не хватало морского ветра.
— А зачем ты вернулся? Из-за родителей, да?
— Скорее, нет. Хотя, я скучал по всем вам. Просто… здесь я пытался найти дело по душе, а потом оказалось, что связался не с теми людьми.
— Тебя обманули, что ли? — Кати с любопытством покосилась на брата, ожидая захватывающего рассказа, как вдруг сильный удар в плечо швырнул ее к беленой стене высокого здания.
— Ой-ёй… — растерянно протянула девушка, потирая ушибленный бок, а Бенедикт ловко ухватил за плечо невысокого бородача в темно-зеленом кафтане:
— Эй, сударь, куда вы так торопитесь? Вы нанесли оскорбление моей сестре, и…
— Т-там, — пролепетал обидчик и трясущимся пальцем указал на широкую лестницу, ведущую к кварталам Верхнего города. — Воины Пламени перекрыли дорогу и хватают всех, кто оказался на площади… насилу ноги унес…
— С какой это стати? — Бенедикт недоверчиво прищурился.
— А… облава, говорят, сударь. Так-то я особо ничего не знаю, да и вам советую убираться подальше, потому как…
Тут мужик ловко выкрутился из хватки Бенедикта и, оставив кафтан, бросился в ближайший переулок. Кати проводила его растерянным взглядом, а потом, обернувшись, испуганно прикрыла рот ладонью. На верху лестницы появились несколько человек в рыцарских доспехах и с обнаженными мечами в руках. На их шлемах алели длинные перья, которые раскачивались в такт движениям и, действительно, наводили на мысли о языках пламени. Один из воинов что-то гаркнул, рубанув ребром ладони по направлению улицы, и Кати почувствовала, как ее вдруг поволокли в сторону.
— Бен, ты что? — она безуспешно попыталась вырваться. — Мы же ничего не сделали!
— Закрой рот и беги, — шикнул тот и ринулся следом за бородачом. Харты понеслись по узкому переулку, а уходящие в небо стены гулким эхом вторили топоту ног. Выбежали на другую улицу, снова нырнули между оградами, плотно увитыми диким виноградом, и, кажется, ушли от погони. А потом послышался властный окрик, и Кати, обернувшись, увидела высокую фигуру, нарисовавшуюся у соседнего здания. Бенедикт рыкнул, прибавил ходу, влетел за угол и со свистом выдохнул сквозь зубы. Прямо перед носом беглецов высилась кирпичная стена. Тупик.
— У меня… есть причины… не попадаться, — задыхаясь, объяснил Бен, а после, ругаясь вполголоса, стал ощупывать плотную кладку. Чеканный бег преследователя послышался совсем близко, и Кати испуганно зажмурилась. Но тут справа что-то скрипнуло. Приоткрылась низенькая дверь, и в проеме призывно мелькнула чья-то рука. Долго Хартов упрашивать не пришлось и, нырнув внутрь, они облегченно привалились к шершавой стене, чтобы отдышаться.
Лязгнула задвижка, и в тусклом свете масляной лампы Кати с удивлением узнала вульгарную девицу из корчмы. Одежда ее вблизи скромнее ничуть не стала, и Кати насупилась. Девица же, вовсе не обращая на нее внимания, сняла лампу с крюка на стене и обернулась к Бенедикту:
— Так и будем стоять и дожидаться, пока прихвостни магиков высадят дверь?
Снаружи уже яростно и страшно колотились в деревянную створку.
— Бежим, — коротко кивнул Бенедикт, отобрав у спасительницы лампу; ухватил сестру за руку и первым понесся вниз по лестнице. Они миновали череду узких коридоров, продрались сквозь залежи ящиков, воняющих рыбой, а потом брат толкнул низкую дверь, и поток свежего воздуха ударил Катрине в лицо. Она зажмурилась от яркого света и тут же споткнулась о пузатые мешки, горой наваленные у порога.