А потом она рассердилась и на себя тоже. Ну и почему так бывает — случись какая неприятность, и Кати, чаще всего, сробеет? А если и захочет ответить обидчику, так просто не найдет для этого подходящих слов. Нет, слова, конечно, могут прийти, но к тому моменту они уже обычно становятся не нужны, потому что время для ответа ушло.
Она в раздражении сдула со лба упавшую прядь волос, прибавила ходу и почти взбежала этажом выше. Нырнула в длинный коридор, а потом неожиданно врезалась в какого-то высокого человека.
− Ох, − только и сказал тот, получив плетенкой в грудь, а Кати в смятении захлопала глазами:
− Наставник?..
− Ты? — Брат Марк удивленно оглядел подопечную и хмыкнул. Потом пятерней откинул со лба растрепавшиеся распущенные волосы, суетливо оглянулся, приложил палец к губам и, неожиданно ухватив Кати под локоть, потянул в сторону.
Коридор второго этажа разительно отличался от нижнего − длинная багряная ковровая дорожка, двери из темного дерева и несколько стенных ниш, в которых возвышались фигуры бронзовых крачек. Птицы были столь огромными, что их клювы угрожающе нависали над головами тех, кому бы вздумалось по коридору этому пройти. В одну из таких ниш и впихнул подопечную Марк, больно впечатав в корзину. Кати пришла в себя от неожиданности, зашипела и уже собиралась закричать, но наставник, сильно сжав ей руку, прошептал:
− Пожалуйста, помолчи…
Она удивленно замерла, а потом услышала, как с той стороны, откуда пришел брат Марк, донесся быстрый топоток. Кати осторожно выглянула из-за матового бока скульптуры и увидела, что по коридору стремительно идут две дамы средних лет. Обе в коричневых строгих платьях с белоснежными манишками на груди, пронзительно-рыжие, веснушчатые и похожие друг на друга точно две высушенные макрели. Торопясь, они вполголоса о чем-то возбужденно переговаривались − до слуха долетело только "пошел сюда" и "это ты виновата". Потом дамы исчезли на лестнице, а Кати почувствовала, как Марк облегченно выдохнул.
− Это кто? − заинтересованно прошептала она, а после густо покраснела, сообразив, что все это время простояла, прижимаясь к наставнику.
− Извини, − тот, заметив смущение Кати, отодвинулся и галантно поддержал под локоток, помогая покинуть убежище.
Она вышла, дернула за собой застрявшую корзину и оглушительно чихнула − пылищи за статуей скопилось изрядно.
− Будь здорова, − серьезно кивнул Марк. А потом скрестил руки на груди и уставился на Кати: − А, собственно говоря, что ты здесь делаешь?
− Я первая спросила! − она наконец-то опустила на пол ношу и облегченно повела плечами.
− А ты, однако, с норовом, — Марк иронично приподнял бровь, но все же ответил: − Это были мои подопечные. Сестры Браун.
Вздохнул, поморщился и вполголоса добавил: − Вбили себе в голову, что я обязан ежедневно проводить с ними наставительные беседы. Тьфу ты, хоть на задний двор не выходи…
Кати посмотрела в расстроенное лицо наставника и тихо захихикала. Тот обиженно фыркнул, а после подозрительно прищурился:
− А ты что, тоже меня караулила? Хотя…
− Ну вот еще! − Кати почувствовала, что снова краснеет и поспешно подхватила ненавистную плетушку, всем видом показывая, что забежала сюда исключительно по делу: − Я шла в гардеробную!
− Так это дальше, пойдем, покажу.
Брат Марк кивнул вглубь коридора и пошел мимо статуй.
− Решила поработать на Храм? − бросил он через плечо. − Похвально! Твоя тетушка не жалеет времени и сил, служа Свету Пламени.
− Угу, − буркнула Кати, с пыхтением неся ставшие невероятно тяжелыми облачения и буравя мрачным взором спину мага, затянутую в золотистый шелк. Мог бы и помочь, между прочим.
− Знаешь, а вот тебе я рад, − Марк снова обернулся, точно почувствовал ее взгляд. Ухмыльнулся и неожиданно задорно подмигнул.
Наконец, они подошли к нужной двери, и наставник, слегка поклонившись, распахнул ее перед Кати:
− Прошу!
Эта комната тоже была залита солнцем, хотя оказалась куда меньше мастерской копиистов. Все ее свободное пространство занимали длинные деревянные перекладины, на которых висела ритуальная одежда. Вдоль стен тянулись стеллажи с разноцветными кипами сложенных тканей — то ли облачения, то ли еще какие принадлежности. А под открытым окном, забранным витой решеткой, стоял письменный стол, на который Катрина с облегчением и водрузила свою ношу.
− Давай, помогу, − наконец-то снизошел до ее трудностей Марк и, выхватив из корзины сложенную мантию, встряхнул. Бросившийся в лицо воздух шевельнул волосы Кати, та хихикнула и принялась за работу.
− Вот что мне в тебе нравится, − рассуждал наставник, вешая на "плечики" очередную длинную шелковую рубаху, − так то, что ты живая. И непосредственная, не то, что эти провяленные здешним воздухом аристократки. И шагу не ступят без дуэньи и маменькиного одобрения. И мне кажется, я знаю, отчего ты такая.