− Может и нужна, − приосанилась толстуха, − я, чай, женщина праведная, и чувства свои, как доказательство, кажный раз на единении предъявляю!
− Наследникам твои чувства тем более без надобности.
Юльке показала экономке язык и спрыгнула в комнату.
− Вот я и говорю − отверженные! − Женевьева злобно замела в совок остатки мусора и с обиженным видом выплыла из комнаты.
− Сильно дознаватели допекали? − посочувствовала хозяйке Юльке и пошла по комнате, подбирая с пола раскиданные книги.
− Не особо, − туманно ответила Кати, − и, потом, чего мне бояться? Бена наверняка скоро выпустят. Мы ж ничего не сделали.
− Ага, − коротко глянула в ее сторону девчонка, − вот только коротышка редко по пустякам приезжает.
− Ты про этого, как его… Квадригу?
− Угу.
Юльке водрузила стопку книг на полку и придирчиво склонила голову, рассматривая результаты своего труда. − Смотри, осторожно с ним. Он только с виду забавный, а так… опасный, в общем.
− А ты откуда знаешь? − недоверчиво прищурилась Кати.
− Я много чего знаю, я ж говорила.
Юльке удовлетворенно отряхнула руки и покосилась на выдвинутые ящики комода со свисающей в беспорядке одеждой.
− Ты бы пошла, поела чего, а я тут пока приберусь.
Кати кивнула, почувствовав, как свело оголодавшее нутро, двинулась к двери, а у самого порога обернулась, придержавшись за косяк:
− Слушай, а ты, может, знаешь, почему Наследникам нужно было устраивать весь этот ужас сегодня? Ну коли такая осведомленная.
− Вот эти мне точно не докладывают. — Девчонка смешливо фыркнула. − Может, тоже власти хочут?
Кати вздохнула. Морган, помнится, говорил о том, что ему нужны были дети. Юльке болтает про власть. Женевьева про архагета. И кто ж его разберет, что из этого правда, а что ложь… впрочем, какая разница, если отдуваться за все пришлось несчастному Бенедикту?!
Она раздраженно дернула плечом и вышла.
Женевьева сновала по кухне и, несмотря на грузную фигуру, умудрялась одновременно быть сразу в нескольких местах. Резала каравай, хлопала крышкой дымящейся кастрюли, ощипывала веточки висящих вдоль печи приправ.
− Кухарка не придет, − бросила она через плечо и загремела мисками.
− Угу, − мрачно буркнула Кати. Уселась за стол и задумчиво уставилась в окно. Что там кухарка, неизвестно, возможно ли теперь оплачивать услуги самой Женевьевы? Хорошо хоть дознаватели не стащили под шумок небольшую сумму, хранившуюся у Кати в спальне. Интересно, а Бен держал дома деньги? И сколько еще осталось на счету в банке?
Чувствуя себя слепым кутенком, вовсе не знающим жизни, она со вздохом уставилась в появившуюся перед ней тарелку с супом. Пахучим, наваристым, с зеленью и золотыми островками жира. Облизнулась и, взявшись за ложку, с раздумьями решила повременить − всё равно никуда не денутся.
Наевшись, Кати немного воспряла духом и решила во что бы то ни стало увидеть брата. Уж вместе они точно чего-нибудь придумают. Подняла голову и встретилась с жалостливым взглядом экономки. Женевьева сидела напротив и подпирала пухлым кулаком щеку.
− Что же теперь, мисс? Чего делать будете?
− Наверное, пойду к дознавателю, стану свидания просить. Или сразу в тюрьму надо?
− Вот ведь наивная душа, − Жени вздохнула. − Чтобы пленника увидеть, особое разрешение нужно. А кто вам его даст-то?
− Квадрига? − Кати задумчиво постучала ложкой по зубам.
− На этих даже не надейтесь, − скривилась толстуха, − дознаватели если и делают чего, так не за бесплатно. И больно расценки у них высокие.
− Деньги?
Экономка скривилась: − Если бы. Они тебе шаг навстречу, а после и сама не заметишь, как в кабале окажешься. Всякое случается…
Она наклонилась ближе и сделала страшные глаза:
− У карлика-то любимая присказка "Кажная услуга только другой услугой оплотится".
− Откуда знаешь?
− Люди говорят.
Женевьева снова вздохнула и подгребла к себе пустые тарелки.
− Может, у тетушки спросить? − вслух подумала Кати.
− А вот это дело, − кивнула экономка, − ваша тетя и в Храм вхожа, и самого мэра знает.
− И вправду. Ох, Жени, спасибо за совет!
Кати оживилась и, вскочив из-за стола, ринулась переодеваться. И даже не просохшие до конца туфли не умерили ее пыл. Спустя несколько минут она сбежала с крыльца и заторопилась в сторону рынка.
Народу на площади прибавилось. Самые смелые торговки уже стояли с корзинами, в которых, обильно пересыпанный солью, поблескивал чешуей улов. Заварухи заварухами, а портящегося товара было жалко.