Кати услышала негромкое басовитое гудение и разглядела нечто, похожее на розоватую паутину, накрывающую Храм. Наверное, это было какое-то охранное заклинание, и Кати удивленно заморгала — в Тумаллане ей ни разу не доводилось видеть такого проявления магии. Кружево паутины мягко мерцало, дрожало, а местами ярко вспыхивало, когда сквозь листву вековых дубов на него падали лучи заходящего солнца.
Правда, долго глазеть на чудо не вышло − жесткая рука в латной перчатке легла на плечо. Кати испуганно обернулась и съежилась под холодным взглядом из шлемных глазниц.
− Храм закрыт.
− Но как же…
− Никого не пускают, завтра приходи.
Кати прикусила губу и, собравшись с духом, выпалила:
− А я не могу завтра. Меня сегодня наставник вызвал. Срочно.
− Кто? − невозмутимо поинтересовался рыцарь. Странно, но он даже не стал выспрашивать, зачем. Наверное, Воины не имели права вмешиваться во внутренние дела служителей.
− Брат Марк, знаете такого? — Кати старательно захлопала ресницами, мысленно переводя дух. Придуманные наспех поводы, по которым она могла бы понадобиться наставнику, были один другого нелепее. А потом снова накатил страх — а вдруг Марку тоже сегодня досталось?
− Жди здесь, − алые перья согласно качнулись, и Кати осталась стоять посреди площади, взволнованно комкая вспотевшими руками юбку. Рыцарь отправился куда-то в обход аллеи, а его соратники больше не обращали на девушку внимания. Впрочем, Кати легче от этого не стало − нет сомнения, что соверши она что подозрительное, Воины тотчас окажутся рядом.
"Только бы брат Марк не вздумал обличать меня во лжи у них на глазах" — мысленно взмолилась Кати и постаралась успокоиться, снова разглядывая магическое кружево.
Спустя четверть часа рыцарь вернулся. Брат Марк с обеспокоенным видом шагал следом, представляя собой резкий контраст удоспешенному охраннику. Легкий, стройный и пронзительно красивый, несмотря на траурное темное одеяние в пол.
− Катрина? − удивился он, приблизившись, а потом коротко улыбнулся одними губами: — Я слушаю.
Обличать он ее, кажется, ни в чем не собирался, и у Кати отлегло от сердца. Стражник отошел, а она вдруг поняла, что не может выдавить из себя ни слова. Что, если наставник ее заругает? Или, того хуже, прогонит? У них сейчас в Храме наверняка дел полно, раненые какие-нибудь, мертвый архагет, а она вот явилась, как снег на голову, и даже снопа не сохранила.
− Да что случилось? − тихо спросил Марк, а потом участливо положил ей руку на плечо: — У вас там всё хорошо?
И от этого простого жеста у Кати снова защипало глаза, а в горле стало горячо и сухо.
− Пойдем, — наставник понимающе кивнул и, взяв ее за руку, повел в переулок. Кати послушалась и, глотая слезы, почувствовала себя глупой телушкой на привязи.
Шли они недолго. Буквально за углом Марк поднялся на высокое каменное крыльцо под квадратной вывеской − Кати сквозь слезы не смогла прочесть название − и толкнул массивную дверь. Колокольчик над головой гостеприимно звякнул, а вокруг заструился мягкий аромат ванили и корицы.
Наставник усадил Кати за столик у окошка, устроился напротив и негромко проговорил что-то подбежавшей подавальщице. Та унеслась выполнять заказ, а Марк, достав из рукава накрахмаленный платок, протянул подопечной.
− Спасибо, − всхлипнула та и поспешно утерла нос.
− Сейчас мы перекусим, и ты мне расскажешь о своем горе.
− Я не голодна, − покачала головой Кати. Нерешительно уставилась на платок. Неужто возвращать испачканным?
− Оставь себе, − проницательно успокоил ее Марк. − А я вот голодный. Здесь, между прочим, готовят изумительные блинчики с кленовым сиропом. Давай, ты для начала просто попробуешь, а съешь потом столько, сколько захочешь?
— Угу, — Кати подумала, какой он видит ее сейчас: зареванной, с красными глазами и распухшим носом, и расстроенно потупилась. Тут еще вернулась симпатичная подавальщица и, расставляя тарелки, наградила брата Марка белозубой улыбкой. Глухой укол ревности окончательно испортил Кати настроение, и даже тающий на языке сироп не смог ее утешить.
− Так что за горе? − наставник отхлебнул мятный чай из пузатой чашки и нахмурился: − Надеюсь, твоя родня не пострадала?
− Не знаю. Нет. Наверное….
Кати судорожно вздохнула и, вертя в пальцах ложечку, вывалила на него всю историю; так, как рассказала ее Квадриге.