— Что теперь со мной будет? — негромко спросила Кати. Плакать расхотелось, потому что по телу разлилось еще и ленивое спокойствие.
— Думаю, ничего страшного.
Сбоку громыхнула оконная рама, и Кати обдало теплым полуденным ветерком.
— Если ты, конечно, подробно расскажешь, что же там у вас произошло.
Она вздохнула.
— Я и вправду не хотела ничего такого… просто разозлилась. Потому что эта Джина стала допекать меня с самого начала урока.
И Кати в подробностях, стараясь ничего не пропустить, принялась пересказывать наставнику события, произошедшие в библиотеке. А когда закончила, то какое-то время не слышала ни звука, и, собственно, только это и заставило ее приоткрыть тяжелые веки.
Марк стоял у окна, скрестив руки на груди и опершись бедром на подоконник, и задумчиво смотрел куда-то в стену. Кати снова залюбовалась его точеным профилем, но на этот раз делала это открыто — выпитое вино ввергло ее в какую-то легкомысленность и бесшабашность.
— Послушай, — наконец отмер Марк. — Я задам тебе странный вопрос, но ты постарайся вспомнить. Сфера Пламени в твоей комнате. Она всегда горела так ярко, как сегодня утром?
— М-м… кажется, да, — удивилась Кати. — Если честно, я особо не обращала внимания, но, наверное, случись что-нибудь необычное — точно бы заметила. Но разве так не должно быть?
— Не знаю.
Марк шагнул к столу и одним глотком осушил катринину чашку с остатками вина.
— Понимаешь… — он задумчиво потер переносицу, — сейчас все изменилось. После смерти архагета в магическом поле острова стали происходить какие-то необычные колебания.
— Это опасно? — вскинулась Кати.
— Мы так не думаем. Скорее, просто переходный период. Но сферы Пламени на это отзываются, горят не столь ярко, как обычно. Мерцают. Иногда притухают, а после снова разгораются, но уже слабее. Все, кроме твоей. Я еще утром удивился, а теперь, после того, что ты мне рассказала… в общем, есть вещи, которые нужно проверить.
Кати тихо фыркнула.
— Только не говорите мне, что я великая магичка и одним щелчком пальцев могу вызывать шторма.
— Ну, это, конечно, слишком, — Марк устало улыбнулся, — однако, нечто интересное в тебе точно есть. Понимаешь, то, что ты сделала сегодня в библиотеке, подвластно лишь настоящей крачке, а отнюдь не желторотому птенцу.
— Но я же вам говорила, что не устала. Брат Марк, наверное, просто вы влили в меня слишком много силы перед той лекцией.
— Допустим. Но как ты объяснишь сферу?
Кати смутилась:
— Я… мне страшно неловко. Но тогда, на похоронах Светлого Лебедя, я просто стащила с его ложа один из оставшихся колосков. Мне так хотелось прикоснуться к чуду.
Марк поднял брови и скрестил руки на груди.
— Ну и вот, — Кати виновато ковырнула пальцем обивку кресла, — когда мы приехали сюда, я подумала, что будет неправильно держать такую реликвию где-нибудь в сундуке. И положила ее в плошку, к сфере.
— Хм… — Марк забарабанил пальцами себя по плечам. — Знаешь, по мне, так как-то многовато совпадений. Ты что, боишься признать, что в тебе действительно может таиться большой потенциал?
— Нет, что вы. Мне бы очень хотелось этого. Но я… наверное, я просто боюсь разочароваться. Вот и сегодня я обрадовалась, с какой легкостью мне удалось первое задание. Пока эта мерзкая Джина не обсмеяла меня и не указала на ошибку. Наверное, и заколдовать ее у меня получилось из-за злости и на себя тоже. Ну и еще из-за того, как она вас оттолкнула. Брат Марк, почему же вы стерпели такое?
Спросила, а потом испугалась, что своей бесцеремонностью сейчас точно разозлит наставника. Но тот только вздохнул и уселся в кресло напротив.
— Заметила? — уточнил он с горечью. — Понимаешь, тут все очень сложно…
— Простите, я не хотела лезть не в свое дело, — Кати кашлянула. — Если вам неприятно, не нужно мне ничего рассказывать.
— "Тебе", — поморщился Марк. — Ну сколько раз говорить, а? Ты моя ученица, в какой-то мере часть меня. Это как в единении — между нами не должно быть никаких недомолвок. Не хочу потерять твое доверие.
— А ты и не потеряешь, — Кати с нежностью взглянула на него. — Ни за что.
Слегка ошарашенный, Марк пристально посмотрел ей в глаза, а потом тепло улыбнулся.
— И тем не менее. Видишь ли, Кати, Джина — это ученица, которую геронт считает самой перспективной и на которую возлагает большие надежды. А поскольку Рилан еще и приходится мне отцом, я никак не могу пойти против его воли и открыто вступить в конфликт с этой девушкой. Хотя, признаюсь, я ее терпеть не могу.