Он потянулся к бутылке и снова наполнил кружку:
— Будешь?
Кати помотала головой.
Марк выпил вино залпом, точно лекарство, и продолжил:
— А Джина… она всегда была для него чем-то большим. Он к ней присмотрелся еще в приюте и, возможно, эта девочка смогла затронуть в нем что-то такое, чего не удалось затронуть мне. Теперь она повзрослела, вместе с телом возросла и ее магия, и она все еще продолжает развиваться. Так что Рилан с Джины пылинки сдувает. Ты знаешь, что он грозился выгнать из школы сестру Роберту за то, что та распорядилась выпороть эту малолетнюю дрянь?
Сгорбившись в кресле, Марк свел пальцы в замок и задумчиво уставился себе в колени, обтянутые бежевой симарой. А потом с ухмылкой пробормотал:
— Так что, я при всем желании не смогу осудить твой сегодняшний поступок, Кати, потому что слишком хорошо тебя понимаю. Хотя и понимаю также, что не прав, ведь наставник должен вести себя совсем иначе.
— А как должен вести себя наставник?
— Не знаю. Быть мудрым? Быть выше собственных обид и амбиций? И уж наверняка не показывать свою слабость перед нежной девочкой.
Он дернул щекой и прикрыл глаза.
Кати, все это время простоявшая с замирающим от сочувствия и нежности сердцем, сглотнула. В этот момент Марк остро напомнил ей Бена. Брат, когда на него сваливались неприятности, бывало, тоже пытался найти утешение в вине.
И тогда она поступила так же, как поступала с Бенедиктом. Подошла сзади к креслу Марка и положила руки ему на плечи. Наставник дернулся, порываясь отстраниться, но Кати мягко его удержала:
— А теперь и я помогу тебе. Снова закрой глаза и постарайся ни о чем не думать. Это успокаивает, обещаю.
И она принялась осторожно разминать ему плечи и шею, чувствуя, как под ее руками понемногу расслабляются напряженные мышцы.
Глава 20
— Так легче, правда?
Пальцы Кати привычно и ловко перемещались с плеч Марка на его шею, затылок и обратно.
— О, да, — расслабленно протянул он. — Да ты, похоже, кладезь тайных способностей, птичка. Какие в тебе еще таятся таланты, интересно?
— Ну, — Кати хихикнула, — я умею штопать, заваривать чай и, кажется, лечить отравленных магов. Пожалуй, когда-нибудь я стану великим целителем, куда лучше тебя.
Наставник тихо фыркнул.
— А если серьезно, имея в семье шебутного старшего братца довольно быстро привыкаешь к роли хранительницы очага.
— Вы были очень близки, да?
Кати вздрогнула и замерла:
— Почему это "были"? Мы и сейчас близки. Ты… — она сглотнула, — почему ты сказал именно так?
— Извини, — Марк покаянно вздохнул, — действительно глупость сморозил. Кати, не волнуйся, мы обязательно вытащим Бенедикта. Просто я сейчас немного не в том состоянии, чтобы выражаться вменяемо…
— Не пугай меня так больше, — выдохнула она.
— Не буду. Знаешь, если твой брат внезапно окажется столь же талантлив, как ты, я стану обучать и его тоже. Решу завтра пару неотложных дел с геронтом и потом вплотную займусь Бенедиктом. Обещаю.
Кати покачала головой и вернулась к прерванному занятию.
— Спасибо. Только я не думаю, что Бена привлекает магия. По-моему, она его даже немного пугает. Во всяком случае, на единение он всегда отправлялся с явной неохотой, а тумалланских крачек сторонился. Мой брат — простой и основательный человек, ему куда больше подходит осязаемая работа. Дома они с отцом держали лесопилку. Но ты же все равно поможешь, правда?
Марк молча наклонил голову под ее руками, а Кати, распереживавшись от того, что, возможно, сказав так о Бене, рушит наставнику какие-то честолюбивые планы, поспешно добавила:
— Но это ничего. Я верю, что у тебя все обязательно будет хорошо, и ты докажешь и своему отцу, и другим магам, что не зря занимаешь свое место в Ордене.
И она, точно ребенка, ласково погладила его по макушке.
Марк дернулся, отстранился и порывисто встал из кресла. Развернулся к Кати. Поднял руки, касаясь ее висков, словно опять собирался приступить к единению. А потом его пальцы скользнули ей в волосы и, приподняв лицо Кати, наставник пристально поглядел ей в глаза:
— Послушай, зачем ты это делаешь? Неужели не понимаешь, что своей жалостью просто унижаешь меня?
— Что ты, — она вцепилась в спинку кресла и напряженно улыбнулась краешком губ. Слова после выпитого вина подбирались легко, а близость Марка странным образом сейчас не смущала, а только придавала смелости: — При чем здесь моя жалость? Неужели ты до сих пор так и не понял, что я просто люблю тебя?