Из взгляда Марка ушло напряжение, и он тоже коротко улыбнулся:
— Понял. Еще когда мы только приступили к тренировкам единения. Я чувствую, что ты ко мне тянешься, и, честно говоря, эти мысли греют и меня тоже. Но, Кати, для молодой девушки отношения с мужчиной — серьезный шаг. И мне бы не хотелось давить на тебя, а уж тем более пользоваться твоим доверием и неопытностью. Ведь я вряд ли способен составить тебе выгодную партию. Я сейчас слишком сильно связан условностями и обязательствами и понятия не имею, что будет дальше.
— И что же мне теперь делать? — шепотом спросила она, тихо наслаждаясь ощущением поглаживающих ее затылок пальцев.
Он снова улыбнулся, но теперь в его глазах Кати разглядела искру веселья и отстраненно порадовалась, что все же смогла вывести Марка из состояния подавленности.
— Переждать? — предложил он. — Романтические порывы юных красавиц имеют свойство таять так же стремительно, как и появляться.
Кати с горечью подумала, что до встречи с Марком ни один мужчина не вызывал у нее никаких таких романтических порывов и тихо вздохнула:
— У тебя ведь наверное уже есть невеста, да?
— Нет. Когда я говорил, что сейчас не могу себе позволить серьезных отношений, имел в виду не только тебя.
— И все же, я совсем не нравлюсь тебе, правда?
— Глупая. — Марк наклонился и мягко прикоснулся губами к кончику ее носа. — Ты милая, нежная и всегда готовая прийти на помощь. Как такое может не понравиться? Когда я смотрю на тебя, у меня на сердце теплеет. Но, Кати, я совсем не хочу стать причиной твоих разочарований.
"Самым большим моим разочарованием будет, если ты меня сейчас оттолкнешь" — родилась мысль, и Кати тоже потянулась к вискам Марка. Наплевать, что решил для нее Бенедикт, и каких таких женихов приглядел. В любом случае, после его ареста и теткиного отречения все матримониальные планы братца улетели в трубу. Да и вообще, совершенно неизвестно, что дальше будет с ними обоими, а Марк — вот он. Реальный. Настоящий. Живой и теплый. И любимый.
Она закрыла глаза и уже привычно позвала. Чайка тотчас опустилась с неба в протянутые ладони, а потом Кати почувствовала на губах все еще сладковатый от вина вкус губ наставника. Глубоко вздохнула: в этом поцелуе была целая палитра новых незнакомых ощущений, в которые Кати тотчас с головой погрузилась. Радость, нежность, жар и отчаянное желание стать как можно ближе.
Кати совсем потерялась во времени, а спустя много тысяч лет Марк, похоже, оторвался от единения. Во всяком случае, она явно чувствовала его руки, то ласково гуляющие по спине, то почти невесомо касающиеся ее груди. Но сама Кати ладоней от висков Марка не отнимала, и все еще видела и птицу, и море, и синее небо, и льющийся с него полуденный свет.
А потом она как будто сама обернулась крачкой, взлетая рядом с наставником в зенит, прямо к солнцу. Глаза слепили солнечные зайчики, голова кружилась и плыла — как тогда, когда она страдала морской болезнью по пути в Хоррхол. Но только если в путешествии головокружение сопровождалось мерзкими тошнотворными ощущениями, то сейчас Кати было хорошо, как никогда.
В какой-то момент она поняла, что находится в незнакомой комнате, на широкой постели с откинутым покрывалом. И Марк, раскрасневшийся, обнаженный по пояс, с рассыпавшимися по лицу волосами, склоняется над ней. И его руки поспешно стягивают с нее ученическое платье.
Прерывисто дыша, Кати закрыла глаза и снова затерялась в небе. А вынырнув из полета во второй раз, осознала, что лежит перед наставником полностью обнаженная, раскрытая и отчаянно желающая, чтобы он прижался к ней своим разгоряченным телом. Она тихо хныкнула и бедрами подалась ему навстречу.
Марка упрашивать не пришлось — он одним мягким толчком вошел в нее. А после, услышав болезненный вскрик, замер, нежно целуя Кати в висок и гладя по животу. Потом рука его скользнула ниже, и Кати почувствовала мягкое тепло. Боль быстро уходила, подчиняясь целительной магии, а на ее место возвращались утерянные жар и желание, которые разгорались, кажется, даже сильнее прежнего.
Кати пораженно ойкнула, а Марк, тихо и низко рассмеявшись, снова закрыл мягкими губами ее приоткрытый рот.
— Вот теперь я на самом деле чувствую, что в какой-то мере часть тебя…
Они полулежали на постели. Кати уютно устроилась головой на груди наставника, размеренно поглаживая обнимающую ее худощавую, но мускулистую руку, светлая кожа которой была покрыта едва заметным золотистым пушком.
Марк нежно поцеловал ее в висок и смущенно добавил: