— Предполагается, что это веселый праздник, — услышала она его слова. — Если вы думаете, что я собираюсь пить за ваше здоровье эту апельсиновую шипучку, то сильно ошибаетесь, молодая леди!
Он хлопнул в ладоши, и вошел Джанни с подносами, заполненными бокалами и бутылками превосходного шампанского. Хлопнули пробки, и все, включая слуг, подняли бокалы. Даже Кэсси налили чуть-чуть, долив бокал апельсиновым напитком.
Макс протянул ей бокал, и Линнет пришлось посмотреть ему в глаза, когда она брала шампанское. Он слегка улыбался. Одобрительное выражение его лица сменилось серьезным.
— За вас, певчая птичка, — тихо сказал он. — Пусть вам надолго запомнится ваш день рождения в Венеции!
Как будто она сможет забыть его, подумала Линнет. Ее обуревали чувства счастья и грусти. Этот день навсегда останется в ее памяти. Единственный праздник, который она провела с любимым мужчиной. Она закусила губу, зная, что должна выглядеть очень счастливой и ни в коем случае не выдать свою грусть!
— Спасибо! Спасибо всем вам, — промолвила она и улыбнулась. — Грация! Мольто грация!
Но на этом праздник не закончился! Она получила небольшие подарки от каждого из слуг. Дина подарила ей прелестную статуэтку птицы в полете, великолепно исполненную в стекле так, как только могут исполнить местные мастера. Зажглись свечки на пироге, и она должна была задуть их! Когда огоньки замерцали и потухли и дым спиралями начал подниматься вверх, Макс достал из кармана небольшую бархатную коробочку и протянул пораженной Линнет.
— Но вы не должны этого делать! Я уже получила моего Паддингтона, и потом… птичка, которую… — заикалась она.
— Это подарки от Косимы и Дины. Я дарю отдельный подарок, — настаивал он. — Пожалуйста, перестаньте спорить, Линнет. Так себя не ведут!
Он отчитал ее нежно, но весьма твердо. Дрожащими руками она открыла бархатную коробочку. На белом шелке лежала нитка великолепного молочного цвета жемчуга. Он был прекрасен и, конечно, никакой не культивированный, а самый настоящий. Она громко воскликнула:
— Я не могу…
— Не глупите. Это подарок на день рождения, вот и все, — спокойно заметил он и, взяв жемчуг из футляра, быстро застегнул нитку у нее на шее. Его пальцы коснулись ямочки на шее, когда он приподнял ей волосы, чтобы застегнуть бриллиантовую застежку. Линнет почувствовала, что все ее тело обдала волна невыносимого жара, потом ее бросило в дрожь!
Она уже раньше испытывала подобное ощущение. Линнет хотела, чтобы его руки обнимали ее, чтобы его тело прижималось к ней, чтобы он целовал ее так, как давным-давно, в кабинете. Если он поцелует ее еще раз, она не сможет не ответить ему… Она захочет, чтобы последовало продолжение… Когда он отошел, она качнулась ему вслед, так ей не хотелось, чтобы он покидал ее.
Линнет постаралась прийти в себя. Сейчас был праздник, присутствовали другие люди и маленький ребенок. Она должна перестать безумствовать.
— Это великолепное ожерелье, Макс, — сказала она. — Вам не следовало покупать его для меня, но вы сделали это… И я вас благодарю.
— Я покупаю, что хочу, для того, кому хочу сделать приятное. — Он равнодушно пожал плечами. — Вы не разрешили мне заплатить за платье для приема, вам пришлось его купить. И было глупо с вашей стороны отказаться принять деньги…
Линнет отвернулась, ей вдруг стало не по себе. Этот жемчуг не был подарком, это была плата. Вот и все! Способ заплатить ей, несмотря на ее отказ. Он всего лишь компенсировал ее затраты на платье! Для него деньги ничего не значили. Он спокойно мог себе позволить такую ни к чему не обязывающую щедрость. Ему было важно контролировать ситуацию, делать то, что он желал. Не имело никакого значения, если нужды и желания людей не соответствовали его потребности главенствовать всегда и везде!
В течение почти часа Линнет ела желе и сандвичи, разрезала праздничный пирог, принимала участие в разных играх. Она старалась не нарушать праздничную атмосферу, которая пришлась так по вкусу всем остальным в доме. Но ощущение радости, которым она была переполнена раньше, покинуло ее. У нее было чувство, что это всего лишь маскарад!
Когда наконец все закончилось, слуги принялись за уборку. Довольная Кэсси пошла спать, и Дина отправилась к себе в комнату, заявив, что умирает от усталости. Линнет несколько поникла, не столько от утомления, сколько от того, что устала притворяться.
— Я думаю, что мне пора идти в свою комнату, Макс, — спокойно сказала она ему.