— Я никогда не причиняла вреда Кэсси, — возмущенно ответила ему Линнет.
Он задумчиво посмотрел на нее.
— Я вам верю, — сдался он, но его взгляд продолжал оставаться таким же холодным. — Я также надеюсь, когда моя дочь пойдет в школу, — добавил он, — она будет называться прекрасным именем Косима — а не какой-то кличкой, которую сделала из него моя покойная жена.
— Всех детей называют уменьшительными именами, когда они маленькие, — сказала Линнет. Даже сейчас рефлекс, заставлявший ее защищать Джоанну, сразу же сработал.
— Некоторые из них глупые и даже обидные, — насмешливо ответил он. — Моя жена время от времени с насмешкой упоминала о маленькой «мышке», так назойливо следовавшей за ней повсюду! Я думаю, что это были вы?! Вам никогда не хотелось возразить против такого эпитета?
Линнет зарделась, и боль медленно затопила все ее существо. Джоанна считала ее надоедливой, а ее детское восхищение — смешным, правда! Он с жестоким удовольствием поведал ей об этом сейчас, зная, как ей будет обидно! К счастью, он не понимал, что самую большую боль ей нанесло его желание унизить и обидеть ее. Но она все равно любила его!
— Мне не очень нравилось, когда меня называли «певчей птичкой», но я мирилась с этим, — недовольно ответила она ему. — Наш великий поэт Шекспир сказал: «Что в имени…»
— «…Что значит слово, роза пахнет розой. Хоть розой назови ее, хоть нет», — закончил он. На секунду она уловила промелькнувшую в его глазах грусть. — Я в этом не уверен. Ничто не остается неизменным, что бы мы об этом ни думали.
Линнет наблюдала, как он уходил, и думала о том, что не может страдать еще сильнее. Он был о ней такого плохого мнения, что изменить этот факт не представлялось возможным. Она не сможет доказать, что леди Верн не посылала ее шпионить за ним. Если даже она получит подтверждение своей правоты, для него это ничего не будет значить.
Больше всего ее огорчало не то, что она вскоре покинет это место и никогда больше не увидит его. Линнет всегда знала это. Нельзя потерять то, что тебе никогда не принадлежало, она приучила себя к этой мысли. Ее тревожило, что она уедет, зная, как он плохо думает о ней, и всегда будет думать так — если только когда-нибудь ее вспомнит!
Приятные воспоминания — прелестный залитый солнцем день в Бурано, простое счастье ее дня рождения, моменты, когда они понимали друг друга, — все будет забыто. После нее останется только отвращение и недоверие!
Она была благодарна только за одно: он никому не рассказал о том, что он о ней думает. Если бы он это сделал — Линнет прочитала бы все в глазах Дины. К ней бы также изменилось отношение всех слуг в «Кафаворите». Он смог избавить ее от этого. Наверное решил, что достаточно поквитался с ней, высказав все, что думал. Но не расскажет ли он им после ее отъезда, что девушка, к которой все так хорошо относились, была простой платной ищейкой? Боже, что если Кэсси узнает об этом когда-нибудь? Станет ли она ее тоже ненавидеть?
Линнет казалось, что она не выдержит этого, но она также знала, что альтернативы нет. Поэтому она с трудом отбывала свои последние дни, улыбалась, хотя ей это давалось с большим трудом. Заставляла себя держаться, как будто все было в порядке. Здесь оставались люди, к которым она привыкла и которые ей нравились. Она упивалась красотой Венеции, та старалась подпитать ее бодростью, даже сейчас, когда похолодало и приближалась зима. Линнет медленно прощалась с городом, потому что считала, что никогда не сможет снова приехать сюда. С Венецией было связано слишком много воспоминаний!
— Даниэли зайдут к нам выпить сегодня, — однажды заявил Макс во время завтрака, явно обращаясь к Дине и полностью игнорируя Линнет, как будто это ее совсем не касалось. Она напомнила себе, что это действительно так.
Сегодняшнее утро совершенно подавляло — дождь стучал по окнам и громко шлепался в каналы, холодная влага проникала через старые стены палаццо, несмотря на постоянный шум работающего центрального отопления. Линнет думала, что она уже не может быть более несчастной, но теперь поняла, как ошибалась. Сегодня Антония будет здесь: красивая, сияющая, грациозная, как гладкая мурчащая кошка, которая высматривает себе новую корзинку, чтобы занять ее навсегда.
— Они останутся на обед? — поинтересовалась Дина. Линнет слышала ее вопрос, пытаясь переключить свои мрачные мысли с будущего несчастья к нынешнему отсутствию счастья.
— Нет, они обедают в Чиприани. Брат Антонии — Паоло — ты его помнишь? — недавно вернулся из Канады. Так что они сегодня отмечают это событие. Я его не видел несколько лет, у него теперь новая жена. Кроме того, он хочет предложить мне новое направление в бизнесе.