Я начала с хлеба, замесила тесто и оставила его подниматься, затем нарезала баранину. Тушеному мясу потребуется несколько часов, чтобы приготовиться на медленном огне. Остаток дня я провела на кухне.
Стол был накрыт, и к восьми часам все было готово.
Но Киллиан так и не появился
Он не написал мне, чтобы сообщить, что задержится, и не ответил на мои сообщения, что после вчерашнего вечера, когда он знал, как это меня беспокоит, заставляло меня очень нервничать. Дэнни сказал, что его просто задержали, и он вернется домой, когда закончит, но это не помешало мне волноваться. Я посмотрела на свой стол, свечи почти догорели. Так глупо. Киллиан не был романтиком. Он боролся с эмоциями, черт возьми. Что я пыталась здесь сделать? Я задула свечи и отнесла свой бокал вина на диван.
Я смотрела телевизор, ожидая. Когда я снова посмотрела на время, было одиннадцать. Мне просто нужно идти спать. Вместо этого я закрыла глаза, просто чтобы дать им отдохнуть несколько минут.
Вздрогнув, я проснулась от звука тихих голосов. Киллиан разговаривал с Дэнни, говоря ему, что он может идти домой. Сев, я немедленно осмотрела его тело на предмет повреждений. И тут он заметил меня, сидящую в темной гостиной.
Он выглядел удивленным, затем нахмурился.
— Я думал, ты уже в постели.
— Я волновалась. Неужели ничего из того, что я сказала прошлой ночью, вообще не дошло до тебя?
Он нахмурился еще сильнее, его рот открылся, затем закрылся.
— Ты ждала меня?
Думаю, так и было.
— Похоже на то.
Он скинул куртку и шагнул ко мне.
Он был таким высоким, сильным и красивым.
Такой смертоносный, холодный и безжалостный — но не ко мне, больше нет.
Он присел передо мной на корточки.
— Я слышал тебя прошлой ночью, я просто… не подумал… — Он запустил пальцы в волосы. — Прости. Это больше не повторится. Я просто не привык, чтобы люди беспокоились…
Я прижала палец к его великолепным губам. Я не могла слышать, каким заброшенным он был всю свою жизнь, не сейчас.
— Теперь ты понимаешь, — сказала я, впуская его еще немного, позволяя ему узнать небольшую часть того, что я чувствовала.
Выражение его лица не изменилось, но кадык задвигался вверх и вниз по горлу.
— Я сейчас вернусь. Не двигайся.
Он зашагал прочь, но я не смогла удержаться и последовала за ним. Это было жалко. Я была жалкой, но я скучала по нему. Я волновалась за него. Я вошла в спальню как раз вовремя, чтобы увидеть, как он убирает пистолет обратно в сейф.
— Ты пользовался этим сегодня вечером? — Таких женщин, как я, воспитывали не задавать вопросов. В зависимости от мужчины, подобные вопросы могут привести к тому, что ты получишь тыльную сторону ладони и разбитую губу, гарантируя, что тебе никогда не придут в голову какие-нибудь глупые идеи и ты не сделаешь этого снова. Киллиан временами был холодным и пугающим, но он никогда не причинял мне такой боли. По крайней мере, физически и не нарочно.
Затем он достал из сапога зловещего вида нож и положил его в ящик стола перед собой, затем повернулся ко мне лицом.
— Ты действительно хочешь знать ответ на этот вопрос, милая?
— Да.
Его глаза прожигали меня насквозь.
— Да. — Он наблюдал за мной, ожидая, что я скажу, что сделаю.
Что тут было сказать? Он был тем, кем был. Он не собирался меняться. Это была его жизнь, то, как его воспитали, и это была моя жизнь тоже. Он изучал меня, и от моего молчания в нем что-то изменилось. Резкость его взгляда, то, как он сжал губы, даже то, как он стоял, — все изменилось, когда он отстранил Киллиана и позволил Дину скользнуть вперед. Он думал, что напугал меня. Он думал, что быть самим собой недостаточно. Боже, как больно было смотреть.
Я подошла к нему и прижала руки к его груди.
— Соф, — сказал он, весь такой довольный.
Я ненавидела это.
Он обхватил мое лицо ладонями, и я увидела каплю крови у него на рукаве.
Он тоже это увидел и попытался убрать руку, но я удержала его, перевернув ее и расстегнув запонку. Я проделала то же самое с другой, затем скользнула рукой вниз по его груди, расстегивая пуговицы. Он был совершенно спокоен, наблюдая за мной с такой интенсивностью, что у меня перехватило дыхание. Я встала у него за спиной и сняла с него рубашку, бросив ее в корзину для белья, затем снова встала перед ним и запрокинула голову, глядя прямо в его непроницаемые глаза.