Он целовал меня, мягко, нежно, все еще внутри меня, так, как ему нравилось. Он всегда оставался внутри меня так долго, как мог. Эмоции внутри меня распирали шире, настолько широко, что я больше не могла их сдерживать.
— Я люблю тебя, — прошептала я в темноту, так тихо, мой голос был таким тихим. Мне следовало бы держать это при себе, но я все равно это сказала.
Выражение его лица не изменилось, но каждый мускул в его теле напрягся надо мной. Его челюсть дернулась, но он ничего не сказал. Унижение обожгло мое лицо, но я знала, что это произойдет, не так ли? Я знала, что этот мужчина не способен ответить мне взаимностью.
— Любимая, — грубо сказал он. — Я…
— Тебе не нужно ничего говорить. — Я взглянула на часы. 11:48.
Он изучал меня в течение долгих секунд, мускулы на его челюсти двигались.
— Я буду защищать тебя, заботиться о тебе, дам тебе все, что тебе нужно. Но любовь… это не то, на что я способен, София. Не знаю, был ли я когда-нибудь способен на это, — грубо сказал он.
— Тебе не нужно ничего объяснять. — Это упростило задачу, не так ли? Что бы ни случилось сегодня вечером, когда я покину эту комнату, этот дом и направилюсь к машине моего отца, будет легче, потому что Киллиан не любит меня в ответ. Он никогда не смог бы полюбить меня в ответ. Мое сердце было не согласно, но именно поэтому я это сказала. Вот почему я бросилась на меч, потому что правда причиняет боль, и это было то, что мне нужно было услышать. Если бы он любил меня, если бы он сказал эти слова, и мне пришлось бы уйти сегодня вечером, это было бы гораздо больнее.
Конечно. Кинжал, вонзенный тебе в грудь, почти не причиняет боли, верно?
Я отключила голос в своей голове. Мне нужно было вспомнить правду о моей ситуации. Я была пешкой. Этот брак был деловой сделкой. Ничего из этого не было настоящим, и никогда не будет. Да, он заботился обо мне так, как Киллиан был способен, но это была не любовь, это не была какая-то долбанутая сказка. Я не была его спящей красавицей, и он уж точно не был моим принцем.
Его пальцы скользнули по моему лбу, вниз по щеке, затем нежно коснулись губ.
— Но знать, что ты любишь меня, любимая, мне приятно больше, чем я могу адекватно выразить.
Я вздрогнула, когда он назвал меня этим именем. Это больше не было приятно. Это заставило меня почувствовать себя вещью, его вещью. Боль пронзила меня, и мое горло сжалось от сдерживаемых рыданий.
— Ты не мог бы подняться, пожалуйста? Мне нужно в туалет.
Он моргнул, глядя на меня сверху вниз, но затем пошевелился, перекатившись на бок. Я вскочила с кровати и бросилась в ванную. Это было тяжело, но я не позволила своим эмоциям взять верх, я не могла. Я должна была вернуться туда.
Я привела себя в порядок, вышла обратно и легла в постель. Киллиан притянул меня ближе, как делал всегда, так что я оказалась прижатой к нему, и поцеловал в подбородок.
— Спокойной ночи, любимая.
— Спокойной ночи, — прошептала я.
Несколько минут спустя он крепко спал. Я моргала сквозь слезы, глядя на часы, наблюдая, как тикают минуты. Томми — это все, что имело значение, и я сделаю все необходимое, чтобы защитить его, не дать его жизни разлететься на куски.
Глава Двадцать первая
София
Боже, мое сердце бешено колотилось в груди, когда я набирала код, чтобы отключить сигнализацию. Я видела, как Дэнни делал это достаточно часто, чтобы запомнить, даже не подозревая, что мне это нужно.
Я выскользнула за дверь, бесшумно ступая кроссовками по дорожке, и направилась вдоль стены дома к бассейну. Выходить наружу было невозможно, когда по крайней мере один из людей Киллиана будет патрулировать. Двигаясь так быстро и бесшумно, как только могла, я схватила один из стульев из-под беседки и побежала через заросшую травой площадку за бассейном к забору.
В любую минуту сюда мог вернуться кто-нибудь из охраны, или Киллиан проснется и спросит, где я была. Оттолкнувшись спинкой стула от забора, я сделала несколько шагов назад и побежала к нему, запрыгнув на сиденье и бросившись на забор, чтобы забраться повыше. Кончики моих пальцев обвились вокруг верха, кончики моих ботинок пытались ухватиться за доски, цепляясь за опору. Я не знала, как мне это удалось, вероятно, от страха и огромного количества адреналина, но мне удалось забраться достаточно высоко, чтобы перекинуть руки через борт, так что я повисла на подмышках, затем перекинула ногу через борт и, наконец, перебралась.