Я все еще носил свое обручальное кольцо. Я посмотрел на ее руку, и она все еще носила свое.
— Ты когда-нибудь слышал поговорку «если ты что-то любишь, отпусти это, если это вернется, это твое, если нет, этого никогда не было» или что-то в этом роде? — Она положила руки мне на грудь. — Я вернулась, Киллиан, потому что, несмотря на то, как мы сошлись, я тоже люблю тебя.
Я даже качнулся в ответ.
— Ты все еще любишь меня?
— Я никогда не переставала.
Я скользнул рукой вверх по ее горлу и сжал пальцы, удерживая ее на месте.
— Ты набросилась на Шеймуса. Ты пыталась защитить меня.
— Вот что ты делаешь, когда любишь кого-то, — прошептала она.
Она вернулась в логово льва, и теперь спасения не было.
— Я отпустил тебя, и ты вернулась ко мне, — сказал я.
— Да, — прошептала она.
— Потому что ты знала, что я влюблен в тебя, — грубо ответил я. — Даже несмотря на то, что я сам этого не осознавал?
— Да, — повторила она, и легкая, чертовски великолепная улыбка тронула ее губы.
— Ты понимаешь, что это значит, не так ли, малышка?
— Что это значит, Киллиан?
— Что ты моя, и я больше никогда тебя не отпущу. — Я поднял ее на ноги и запустил пальцы в ее волосы.
Она прижалась ко мне своими изгибами, и я застонал.
— И ты мой. — Она обвила руками мою шею.
Да, черт возьми, так и было.
Я прижался губами к ее губам и направился к лестнице.
Эпилог
Киллиан
Я выключил свет, еще раз проверил систему безопасности и направился наверх. София перенесла свой кабинет в другую комнату, а мы превратили соседнюю комнату с соединяющей дверью, которую держали открытой, в детскую для Фи.
Моя дочь не пикнула, все еще прижимаясь ко мне, когда я вошел в нашу комнату. Было не совсем темно, на стене у соседней двери горел ночник.
Софи все еще спала, когда я вернулся в нашу комнату. Она была измучена, ей требовалось больше сна, чем обычно, что было нормально для любой молодой матери, но с ее расстройством сна она нуждалась в еще большем отдыхе. Однако с небольшой помощью она справлялась неплохо.
Она внезапно проснулась, мгновенно обыскав постель.
— Все в порядке, малышка. Она у меня, — сказал я.
Она рухнула на спину, ее дыхание вырывалось из груди.
— Я могла причинить ей боль. О боже, я действительно могла причинить ей боль.
Она кормила Фи, и они обе уснули, но я был рядом и взял ее на руки, прежде чем пойти запирать.
— Я обещал, что не буду спать, любимая, и ты всегда лежишь тихо, когда она рядом. Я взял ее на всякий случай, но ты ни разу не пошевелилась.
Она окинула меня взглядом, баюкая нашу дочь.
— Я не могу сделать это снова, — сказала она срывающимся голосом. — Если я причиню ей боль, я никогда себе этого не прощу.
Я подошел и сел на край кровати. — Ты не сделаешь этого.
— Почему ты так уверен?
— Потому что я знаю тебя. — Я наклонился и нежно поцеловал ее. — Даже когда ты спишь, когда тебе снятся сны, ты знаешь, что она существует.
— Я не буду так рисковать, — сказала она.
— Нет, потому что я здесь. Я всегда буду рядом, чтобы убедиться, что обе мои девочки в безопасности и счастливы.
Она наклонилась, положив голову мне на бедро.
— Да, — сказала она и взяла меня за руку, проведя большим пальцем по моему обручальному кольцу. — Я никогда не была так счастлива… и так боялась потерять все это.
— Ты никогда не потеряешь меня, Софи, или нашу дочь. Я позабочусь об этом.
Она удивленно посмотрела на меня.
— Я знала, что под всем этим ты был настоящим мужчиной, по крайней мере, для меня, и нашей дочери, и Томми. — Она поцеловала мою руку. — Со всей любовью и заботой, на которые, я знала в глубине души, ты способен, даже если не был так уверен.
Она была права, эта часть меня существовала только для них.
— Я существую из-за тебя.
София нежно поцеловала маленькую головку Фи и улыбнулась мне.
— Это было там все время, тебе просто нужен был стимул.
Я поцеловал ее в макушку и отнес Фи в детскую, осторожно положив в колыбельку.
После того, как отец Софии был разоблачен как предатель, которым он был, он опустошил свои банковские счета и сбежал, оставив Селесту, Томми и Софию позади, даже не взглянув на них. Чего моя жена не знала, так это того, что далеко он не ушел, он никогда не вернется, и теперь у Томми был трастовый фонд, который ждал его, когда он достигнет совершеннолетия. Я нанял для Томми няню на полный рабочий день, чтобы убедиться, что о нем хорошо заботятся, когда он будет с матерью. Селеста была рядом с ним, когда хотела, но чаще всего Томми был здесь, с нами. Он воспринимал все это спокойно, и я, казалось, нравился ему, но не так сильно, как Деклан.