Всех Валовцев я предупредил о недопустимости использования умений, где задействован гравиорган. Да и вообще, решили сильно не светить свои способности перед селянами. Не уверен, что это сильно поможет, все же прибытие в поселок нескольких сотен человек, часть из которых щеголяет в военной форме, скрыть довольно трудно. Но попытаться стоило.
К тому же на всех дорогах, ведущих к поселку, установили засады. У них была двойная цель. Первая — заранее обнаружить приближающийся транспорт и определить с какой целью он пожаловал. Сотовая связь в этих местах уже не работала, но у нас были с собой военные радиостанции, которые вполне себе добивали до нужных мест. И вторая, не менее важная цель — задерживать и возвращать обратно местных, что желают покинуть село. По крайней мере ближайшее время.
В дальнейшем с теми, кто решил уехать, мы планировали плотно побеседовать на предмет их причины покидания поселения. Без применения насилия, конечно. Но нам нужно понимать, зачем человек это захотел. Проведать родственников в соседнем селе или добраться до зоны приема сотовой связи, и сообщить куда надо о странных приезжих.
Еще утром, умывшись и плотно перекусив, взял на руки Бульку. Щенок ластился, облизывая своим шершавим языком мне щеки, крутился и выражал крайнюю степень радости.
Словно показывая фокус, я достал из кармана зеленоватую капсулу, так похожую на крупную фасоль. Обмакнул ее в мясной соус. Дал животному ее понюхать.
«Живодер» — мелькнуло в башке.
И засунул ее Бульке в пасть. Зажал челюсти, заставляя проглотить.
И только когда почувствовал глотательное движение, поставил перед щенком миску с вкусными мясными кусочками.
Мы ушли валить лес, а Лену с Юлей оставили в доме следить за щенком. Наездник обещал стандартную реакцию на установку, то есть температуру и зуд, и как на это отреагирует животное мы не знали.
Лена
Ее всё больше раздражала Юля. Она видела, как эта рыжая смотрит на Стаса. И видела, что он смотрит на нее.
Хотя, казалось бы, только зимой у них начала складываться пара. Потихоньку-помаленьку, но начала. Аккуратные, нежные поцелуи, объятия. Робкие, чуть неуклюжие. Лена пока стеснялась своего тела, женственности, всего того, чем ее наградила природа. Прикосновения к Стасу бросали ее в дрожь. В груди и в низу живота начинало гореть. Это было дико, странно, непривычно. И очень приятно. Хотелось, чтобы это чувство продолжалось еще и еще.
Но Стас отстранялся. Поцелуи были кратковременны, объятия редки, прикосновения мимолетны. Разговоры и убеждения ни к чему не привели.
Парень стремительно рос в развитии, набирал уровень за уровнем, но в этих вопросах был как ребенок. Его пугал как возраст Лены, так и возможность сильной эмоциональной привязки к ней.
И девушка решила, что надо просто подождать. Весной ей исполнилось семнадцать. Это было в той деревне с мертвецами и праздновать, да и вообще отмечать его, ей совершенно не захотелось. Она даже сказала об этом только когда уехали прочь из того ужасного места.
Потом Стас был чрезвычайно занят, носился с новыми Валовцами, организовывал встречи и оборону, и Лена боялась подойти к нему. И не сдержалась только один раз после его освобождения из плена. И именно в этот день она заметила, как они переглядываются.
Юля и Стас. Их быстрые взгляды там, в кафе. Взгляды в машине. Да и по прибытию она замечала все эти ужасные вещи.
А сейчас эта противная Юлька сидит рядом с ней, сверкает своими мерзкими веснушками и мечтательно улыбаясь говорит о Стасе!
— Как думаешь, — своим отвратительно ангельским голосом спросила Юля, — у нас с ним что-то может быть?
Девушки сидели рядом с Булькой и слегка придерживали ему лапы, чтобы он не расцарапал себе в кровь кожу. Щенок поскуливал, жалобно смотря на человеческих самок, делал робкие попытки встать и покусать себя хотя бы за хвост, но крепкие руки держали его, изредка давая попить такой прохладненькой водички.
— Не знаю, — еле сдерживая себя ответила Лена, — мне кажется он вообще на девушек не смотрит. Не до них ему сейчас.
— Дааа, — накручивая на палец отвратительно-рыжую кудряшку, задумчиво протянула Юля. — Наверное. А если вдруг… Ты не против, что я с ним закручу?
— Пффф, — резко вставая, чтобы не выдать своего гнева прошипела Лена, — делай что хочешь, он свободный человек.
Ушла к печке, наливая себе стакан воды, дрожащими руками опрокидывая его в пылающее от ярости горло.