Рабочий день заканчивался, поэтому народу в парке было совсем немного. Только пенсионеры, вышедшие погреться в лучах заходящего солнца, да спортсмены, наматывающие круги вокруг водоема.
А теперь еще и мы. Тщательно подоткнув плед под ее ноги, схватил коляску за ручки и повез жену вдоль пруда, по тщательно подметённым дорожкам.
Солнце только затрагивало своим круглым боком высокие деревья, запуская сквозь листья яркие лучи. Легкий ветер играл ими, направляя прямо в глаза. Мы щурились и улыбались друг другу.
Толстые утки важно плавали в пруду в поисках еды, требовательно крякая, и мы, конечно же, не смогли устоять. Подвез коляску к краю воды и разломив хрустящий батон надвое, протянул половину Вере.
Она втянула носом аромат недавно испеченного хлеба.
— Ах, прямо голова закружилась. Тыщу лет не ела батон.
Она отломила кусочек и положила на язык:
— Вкуснотища! Ты же не расскажешь доктору? — она захихикала. Почему делая запретное мы так радуемся?
— Конечно нет, — я тоже забросил кусок себе в рот, хрустя корочкой. — Хочешь, мороженое тебе куплю?
— Хочу, — щурясь от веселого солнечного зайчика, что прыгал по ее лицу, сказала она. А потом погрустнела, — но, наверное, не надо. Хуже ведь будет.
— Наверное, — повторил я.
Мы молчали, крошили батон и кидали кусочки уткам. Их солидное, размеренное кряканье неожиданно успокаивало. Вот так бы вечно стоять тут и кормить их. И ничего больше не надо. Ни власти, ни богатств, ни Системы этой долбанной.
Ничего.
Только я, она, да ломоть батона, который жадно поедают сгрудившиеся вокруг нас птицы.
— Знаешь, — улыбаясь, наблюдая за трапезой уток, сказала она, — мне иногда кажется, что за все грехи, что ты совершаешь, расплачиваться приходится мне.
— Ну Вера! Ну глупости же говоришь!
— Степушка! Я глупая баба. Пусть. Не обращай внимания. Я же для того и рядом с тобой, чтобы делить радости и горести. И грехи тоже. Так что всё в порядке. Я знала на что шла.
Я повернул коляску лицом к себе. Утки недовольно крякнули, понимая, что угощения можно не ждать.
Сел на корточки. Достал из кармана капсулу.
— Возьми. Пусть у тебя будет. Вдруг передумаешь.
Вера протянула свои тонкие, полупрозрачные пальцы к пилюле. Взяла ее из моей ладони, поднесла к глазам, рассматривая на просвет.
— Я проглочу ее и всё? Всё закончится? Я выздоровею?
— Да, Верочка. Да! — я упал на колени, обхватывая ее под коленки.
— И что же там останется от меня? Если даже мыслить нужно будет правильно? А как я могу мыслить нужно, если у меня есть ты? Кто будет говорить тебе глупые вещи? Кто будет брать на себя твои грехи?
— Вера-а-а!
— Да, Степушка. Ты можешь не верить. Да и не надо тебе верить. Главное, что я верю. Твоя Вера верит. Этого достаточно. Мне достаточно. Нам достаточно.
Я улетал в Москву. Пилюля с медблоком лежала у Веры в кармане. И это успокаивало и грело меня. Как и ее поцелуй, который горячим отпечатком лежал на моих губах.
10
Глава 10.
Иван был атеистом. Он не верил ни в бога, ни в дьявола и, соответственно, ни боялся ни того ни другого.
«В мире, за всю историю человечества» — любил говорить он, — «придумано свыше трёх тысяч всяческих богов и божеств. Если ты веришь только в одного из них, то на девяносто девять процентов являешься атеистом»
Интересно, есть ли вера там, на звёздах? В кого могут верить существа, чьи возможности сравнимы с божественными?
Я максимально мелко нашинковал пришельца, разрубив его на мелкие кусочки. Кто знает его способности к регенерации и воскрешению? Занимаясь этим грязным делом, мне неожиданно пришла в голову одна дурацкая мысль. Возможно, когда то игроки уже бывали на Земле. И все эти «свидетельства» божественного проявления являются ни чем иным, как применение прокаченных способностей. Ну в самом деле, что стоит повисеть на кресте, а потом якобы воскреснуть и улететь ввысь, Валовцу тысячного уровня? Да даже я смогу повторить часть подобного шоу. А если подумать и применить Всплеск немного по другому, то и я могу вполне себе улететь в небеса. Как потом приземляться это уже второй вопрос, но могу же. Могу!
Распинал куски пришельца по полю и с тяжелым сердцем повернулся к телу Ивана. Рядом с ним сидел Андрей. ЭМИ удар который он пульнул в пришельца почти обессилил его, а умения быстрого восстановления выносливости у него конечно же не было. Поэтому помощи от него я не ждал.
Аккуратно занес останки Ивана в капсулу. Разложил тело на полу. ИИ корабля сообщил мне, что существуют системы самоочистки, поэтому можно не беспокоится о загрязнении поверхности биологическими жидкостями. Да я и не беспокоился. Об этом я думал в последнюю очередь.