Послал мысленный запрос и тут же получил отклик.
Противометеоритная защита. На внутренний взор легла сетка прицела. Совместил ее паутинку с центром спутника и мысленно нажала на гашетку. Почти невидимые гравитационные шары разнесли высокотехнологичную бочку в клочья. Обломки и осколки спутника брызнули по сторонам. Уже мертвый остов, кувыркаясь, улетел куда-то в сторону Солнца.
Дело сделано, возвращаемся!
Вновь крутой вираж, звезды дернулись меняя положение, Земля стремительно приближалась.
Стоп!
На земной орбите есть еще спутники с аналогичными, или очень похожими параметрами?
Сканирование. Да. В видимом мне секторе обнаружено еще четыре объекта с указанными характеристиками.
Принято. Их нужно уничтожить. А затем, давай облетим всю Землю вокруг и уничтожим все похожее на наши цели.
Да, капитан. Выполняю!
13
Таня
Сегодня я, наконец, увидела Колю.
И это самое страшное, что я видела в своей жизни.
Осень подкрадывалась незаметно, но необратимо. Ночи становились все длинней и холодней.
Я все так же жила в нашей квартире, ожидая уже сама не зная чего. Надежда на то, что скоро все закончится благополучно, уменьшалась с каждым днем. И я уже не строила никаких планов.
Что делать дальше я совершенно не представляла. Сначала, я думала, что стоит потерпеть неделю и все завершится хорошо. Приедет Коля, вернутся все остальные и мы заживем как прежде. Сейчас я поняла, что это бессмысленно. Ждать и верить бесполезно. Никто не придет, никто не вернется.
Жить тут дальше или уходить? Если оставаться, то надо решать проблемы с едой, водой и теплом. Дальневосточные морозы крепки, поэтому задуматься об этом стоило уже сейчас. Проблема в том, что я не местная, и абсолютно не знаю что находится вокруг города. Коля привез меня к себе год назад и я даже Хабаровск то знаю местами.
Все мои друзья остались на далеком Урале, а тут только друзья мужа, да и то, большинство из них, я знаю только визуально. Где они живут, как к ним добраться, да и не забрали ли их, также как и всех остальных?
В общем, и жить тут невозможно и уходить куда-то тоже нельзя. Но здесь хотя бы крыша над головой.
Продукты кончались, вода кончалась и мне, вынужденно, приходилось выходить из дома. Обыскивать близлежащие магазины и дома.
С водой было гораздо хуже чем с пищей. В принципе, всевозможных круп и консервов поблизости я нашла более чем достаточно, а вот жидкости было мало. Умыться, попить, сварить еду, сходить в туалет — все это требовало воды. И те запасы, что находились в унитазных бачках домов в окрестности постепенно заканчивались. Бачки подтекали, вода испарялась, поэтому мне, в поисках, приходилось уходить все дальше.
И в один прекрасный момент, я поняла, что дальше выжимать эти крохи жидкости из накопителей в домах нет смысла. Слишком много времени и сил на это тратится. Надо незаметно пробежать по улице, как-то пробраться в подъезд, затем обшарить его на наличие открытых квартир, либо вскрыть хлипенькие двери (пришлось научиться делать и это), чтобы в итоге довольствоваться жалкими литрами драгоценной жидкости.
Нет, надо решать вопросы с питьем более кардинально. И ответ был. По прямой, до него было метров четыреста. С учетом всех улиц и поворотов — метров шестьсот.
Озеро Рица. С нашей улицы Краснореченской, когда мы гуляли, то неспешным шагом добирались до него минут за десять — пятнадцать. Сейчас, конечно больше. Приходится прятаться по подворотням, подолгу сидеть в подъездах, прислушиваясь к шумам. Не едет ли где машина? Не слышно ли рядом голосов или топота тяжелых армейских ботинок?
Убедившись, что все в порядке, аккуратно, чтобы не скрипела небольшая двухколесная тележка с притороченной к ней двадцатилитровой пластиковой бутылкой, перебежать до следующего укрытия. И снова ждать, слушать.
Не знаю, почему местные назвали эту «лужу» озером, да еще и Рица. Если судить по названию, то это должно быть нечто величественным, располагающимся в горах Швейцарии и иметь кристально прозрачную, ледниковую воду.
На деле это грязный водоемчик из которого я бы стала пить воду, лишь дойдя до крайней степени нужды. То есть вот до сегодняшнего дня.
Аккуратно, стараясь не поднимать ил со дна, набрала мутноватую жидкость в бутылку. С тех пор, как в городе не стало людей, вода тут, конечно же, стала чище, но назвать ее питьевой, язык ну никак не поворачивался.
И в таком же порядке обратно, назад, скрываясь, прячась и щугаясь каждого щороха. Только еще с дополнительной нагрузкой в виде двадцати килограмм булькающей воды в бутыле.