Остаётся сельское хозяйство. Я думаю, Система придет к этому же выводу.
Вы, земляне примкнувшие к Системе, станете кормить Систему. Ваши заводы снесут, города снесут, горы снесут. Часть морей засыпят. Поставят циклопические погодные генераторы, чтобы природа не взбесилась от таких изменений.
И будут у вас поля. От горизонта до горизонта. На которых вы и будете трудится. Вечно. Ведь у вас будет вечная жизнь Тут все по честному, как и обещано в рекламе… Система вас будет поить, кормить и одевать. Иногда вы будете уезжать в отпуск, куда-нибудь на курорт, которых сохранят совсем чуть чуть. Особым счастливчикам будет позволено летать на курорты на другие планеты Системы. И вы все будете счастливы. Все в Системе счастливы. Кроме солдат, и руководителей, конечно.
И попробуй предположить, нужно ли на сельхозпланете семь миллиардов жителей?
«Что то уж совсем мрак ты описал.»
Почему мрак? Это Система.
«И что же делать?»
Тебе нужно досрочно внести свою цивилизацию в общий каталог. Тогда Великий Вал также сможет набирать себе здесь своих «адептов».
И сделать ты это сможешь буквально через три недели.
В Москве.
10
И стали мы готовится к поездке в Москву.
Заключалась подготовка в следующем: Лена готовила, а я ел.
Сначала мы заказывали пищу. Правда, чтобы не раскрывать место, приходилось ездить за ней, но потом девушка, решив, что на доставку уходил неприличное количество денег, решила готовить сама. А мне то что, я только за.
Это только кажется, что за два дня легко и просто съесть нужное количество нутриентов. Нельзя забывать, что если съесть килограмм мяса, то белка там будет от силы грамм триста. То есть просто чтобы получить нужные 2300 грамм белка, мне нужно схарчевать за пару суток около восьми кило мяса!
И это капец как дохрена. Я понял это вечером первого дня, когда на моем внутреннем счётчике количество белка едва перевалило за девятьсот грамм, а в меня просто физически уже ничего не влазило.
Казалось, подойди к зеркалу, открой рот и там, в глубине можно увидеть торчащие из горла куски шашлыка.
Я ел, отдыхал, мы ходили гулять, чтобы у меня хоть чуть-чуть, как говорит Лена, «утряслась» пища, и снова ел.
Начиналась зима, все кутались в теплые вещи, поэтому с маскировкой было попроще. Купили несколько шапок, разных цветов и фасонов, шарфы и прочей мелочи и периодически, при выходе на улицу, меняли их. Вроде ерунда, а внешность меняется очень даже не плохо. Ну, по крайней мере, я так надеюсь.
В одной из таких прогулок зашли в ювелирный. Вышли оттуда минут через тридцать.
Вернее я вышел, а Лена висела у меня на шее от радости. Потому что у нее на шее висела тоненькая золотая цепочка с кулончиком в виде золотой рыбки. Я в очередной раз сыграл богатого папика, подарившего своей молоденькой пассии блестящую побрякушку. Благо хоть выглядела она постарше своего, несовершеннолетнего возраста.
А также, купивший еще по пять золотых, серебряных и медных цепочек.
И вечером я их начал есть.
Закусывая мясом с макарошками. Лена с упоением наблюдала, как я складываю цепочку в рот, делаю глотательное движение, запиваю все это дело пивом, и, вздохнув, закусываю следующей цепочкой.
При этом она нервно крутила пальцем свой подарок, будто ожидая, что я съем и его тоже. У меня, кстати, была такая мысль, что если вдруг с золотом я ошибусь, то использую это как НЗ. Но обошлось. Голды хватило тютелька в тютельку.
— А вот, ты тогда, — девчушка до сих пор боялась прямо упоминать о той резне. — Каким-то мечом рубил их… ну, тех. Где он у тебя?
Мне, конечно, пришлось ей рассказать все о себе. Еще тогда, когда мы ехали из поселение в город. Коротенечько и по быстрому, но я посчитал это нужным. И рассказал разницу между мной и теми убийцами. Выглядело это на уровне «я хороший, а они плохие», но по другому у меня не получилось объяснить.
И вот теперь, два дня спустя она впервые решила заговорить об этом. Что это значит? Что она слегка отошла от шока? Или что?
Я встал, активировал гравимеч, услышав оханье от сидевшей на диване девушки и небрежно взмахнув им, отсекая спинку стула.
Деревяшки посыпались на пол. Еще раз покрутив своей имбой, я растворил ее в в воздухе.
Лена, охая проводила пальчиком с неумелым маникюром, по идеальному срезу на стуле. Гладкий, он выглядел словно отполированным самой мелкой наждачкой.
— И вот такая штука у всех есть?