Он кивнул. Устало и как-то обреченно.
– Пойдем, поищем тебе одежду.
Но не двинулся с места.
Девушка отлепилась от сыроватой шершавости стены и шагнула к светофору, чье мигание на свету потускнело, но не прервалось. Странное лицо парня со сложным именем внезапно озарилось улыбкой. Он шагнул следом.
– Что такого? – подозрительно покосилась на него девушка.
– Ты идешь на запад. Я надеялся…
– И что?
Она оглянулась: низкое солнце действительно осталось у них за спинами.
– Значит, тебе нужно вспомнить! А времени только до заката. Нам сюда.
Он неожиданно свернул за угол дома, и она увидела в торце здания дверь. «Женская одежда» – гласила аляповатая вывеска, неяркая, словно выцветшая от времени.
– Так закрыто же? – удивилась она.
– Нет. Замки здесь не работают. Все везде открыто.
– Да объясни же ты наконец, здесь – это где? – почти выкрикнула девушка и с опаской переступила порог магазинчика следом за своим проводником.
– Здесь – это здесь. В этом месте. В этом городе. В этом мире, если хочешь.
Он нашел выключатель и пощелкал туда-сюда. Загорелся свет. Очень тусклый, словно лампы – обычные белые лампы дневного света – израсходовали весь ресурс. Но – желтый, совсем не похожий на настоящий – свет ее почему-то обрадовал. Слабый символ чего-то нормального, обыденного, неизменного.
– В каком еще мире? Что происходит?
Она растерянно замерла в центре небольшого помещения.
– Я расскажу тебе все, только обуйся сначала, нам нужно идти.
Парень прислонился к обшарпанному прилавку и скрестил на груди руки.
Вешалки и полки были битком набиты одеждой и обувью. Девушка бросилась к ботинкам, в два ряда выстроившимся на полках у дальней стены. И застыла. Размера своей обуви она тоже не помнила…
– Приложи к ноге, – терпеливо подсказал парень. «Алик? Алекс?»
Она примерила черные, с аккуратным носом и хорошей прошивкой, ботинки фирмы DINO, и вдруг сердце замерло, а потом забилось быстро-быстро.
– Дино, – произнесла она вслух. Звучало знакомо, но неправильно. – Дино… Дина!
Как была, в одном ботинке, размахивая вторым перед лицом ошарашенного парня, она пустилась в пляс по тесному залу магазинчика.
– Дина, Дина! Меня зовут Дина! Я вспомнила!
– Молодец!
Парень широко улыбнулся, казалось обрадовавшись не меньше, чем она сама.
«Дина! Дина!» – имя крутилось в голове, теплое, уютное, родное, но… Больше там ничего не было. Одно-единственное слово, которым можно было обозначить себя, и все.
Девушка сникла. Зашнуровала второй ботинок, стянула с вешалки первую попавшуюся куртку и вопросительно посмотрела Алексу (как он там себя назвал? Пусть будет Алекс) в лицо. Оно по-прежнему иногда мерцало, словно подергивающееся рябью изображение на экране телевизора, но больше не пугало.
– Этого мало. – Он как будто прочитал ее мысли. – Нужно вспоминать дальше. Тогда ты сможешь вернуться.
– Куда вернуться?
– Не знаю. Домой. Туда, откуда пришла.
– А ты? Почему ты не возвращаешься?
Дина уловила едва заметный оттенок горечи в его словах.
– Не знаю. Не могу вспомнить. Пошли, – сухо ответил он, толкнул дверь и вышел наружу.
По дороге к двери стояло большое зеркало в наклонной металлической раме. Дина, проходя мимо, мельком глянула на свое отражение и тут же сделала шаг назад, сообразив, что вообще не знает, как, собственно, выглядит.
Лицо показалось незнакомым, чужим. Довольно красивым. Тонкий нос, немного полноватые, зато идеально очерченные губы, чистая кожа высокого лба, яркие зеленые глаза. Девушка в зеркале должна была гордиться своей внешностью. Но Дина ее видела впервые. Стиснув кулаки так, что ногти впились в ладони, она хмуро сообщила отражению:
– Я – Дина.
Отражение нахмурилось в ответ. Она отвернулась и вышла из магазинчика вслед за Алексом.
– У меня часы встали, – прервала Дина молчание, когда перекресток с мигающим светофором остался далеко позади.
– Здесь часы не ходят. Никакие. Я проверял.
– Что здесь еще не так?
Она пробежала глазами по ближайшей вывеске. Вывеска как вывеска.
– Много что, но тебя это не должно беспокоить. Лучше следи за солнцем.
– Зачем?
Дина оглянулась. Мутный диск, зависший на уровне средних этажей между двух одинаковых кирпичных «точек», еще не добрался до кромок их высоких крыш.
– У тебя есть только этот день. Не успеешь вспомнить и поймать последний луч – пропадешь.
– Не поняла. Ты же не пропадаешь?
– Я – нет. И в этом нет ничего хорошего. Я здесь такой не один. Некоторые совсем потерялись. Некоторые, как я, пытаются понять. А кое-кто… Тебе это не нужно.