„Но вы пытаетесь защитить себя?“
„Да. Да, я… Да.“
„Потому что вы всё ещё чувствуете, что я могу причинить вам вред.“
„Да.“
„Да, я мог бы“, — сказал он и засмеялся. Затем он схватил её за подбородок, снова заткнул ей рот кляпом и быстро вышел из комнаты.
Лежащая на полу Августа начала сильно дрожать.
Она услышала, как ключ повернулся в замке, а затем дверь открылась. Он подошёл к тому месту, где она лежала у стены, и молча стоял там, казалось, очень долго.
„Августа“, — сказал он наконец, — „я не хочу держать вас с кляпом во рту. Возможно, если я объясню ситуацию, вы поймёте, насколько глупо было бы кричать. Мы находимся в трёхэтажном доме из коричневого камня, Августа, на верхнем этаже здания. Первые два этажа арендуют оптометрист (специалист, который занимается определением степени нарушения зрительной функции — примечание переводчика) на пенсии и его жена. Они едут во Флориду в начале ноября каждого года. Мы совсем одни в здании, Августа. Комната, в которой мы находимся, когда-то была очень большой кладовой. Я использовал её для хранения вещей с тех пор, как переехал в квартиру. Сейчас здесь совсем пусто. Я освободил её в прошлом месяце, после того как решил, что нужно сделать. Вы понимаете?“
Она кивнула.
„Хорошо“, — сказал он, разрезал ленту и вытащил кляп. Она не кричала, но только потому, что боялась скальпеля. Она ни на секунду не поверила, что они одни в трёхэтажном доме из коричневого камня; если бы он не заткнул ей рот снова, она бы закричала, как только он оставил её одну в комнате.
„Я приготовил вам суп“, — сказал он. — „Вам придётся сесть. Мне придётся развязать вам руки.“
„Хорошо“, — сказала она.
„Вы хотите, чтобы ваши руки были развязаны?“
„Да.“
„И ваши ноги тоже?“
„Да.“
„Нет“, — сказал он и засмеялся. — „Ваши ноги останутся связанными, как и сейчас. Я собираюсь разрезать скотч, который удерживает ваши руки за спиной. Пожалуйста, не пытайтесь напасть на меня, когда ваши руки освободятся. Серьёзно, я воспользуюсь скальпелем, если придётся. Мне нужно ваше обещание. Иначе я выброшу суп в унитаз и забуду о том, чтобы вас кормить.“
„Я обещаю“, — сказала она.
„И насчёт крика. Серьёзно, никто вас не услышит, кроме меня.
Советую вам не кричать. Иначе я стану жестоким.“
Он произнёс эти слова так серьёзно и буднично, что она сразу ему поверила.
„Я не буду кричать“, — сказала она.
„Так будет лучше“, — сказал он и разрезал ленту на её руках. Ей хотелось немедленно дотянуться до повязки на глазах и ослабить её, но она снова вспомнила о скальпеле.
„Так лучше?“ — спросил он.
„Да, спасибо.“
„Пойдёмте“, — сказал он, провёл её по помещению и усадил на стул.
Она сидела, положив руки на колени, пока он кормил её с ложечки.
Суп был восхитительным. Она не знала, что это за суп, но распробовала в нём, по её мнению, фрикадельки, лапшу и сельдерей.
Она держала руки сложенными на коленях, открывая рот, чтобы принять ложку каждый раз, когда она касалась её губ. Он издавал тихие звуки удовлетворения, пока она ела суп, и когда он наконец сказал: „Всё, закончили, Августа“, это было похоже на разговор отца с маленьким ребёнком.
„Спасибо“, — сказала она. — „Это было очень вкусно.“
„Я хорошо забочусь о вас, Августа?“
„Да, вы…“, — сказала она. — „Суп был очень хорош.“
„Спасибо. Я стараюсь очень хорошо о вас заботиться.“
„Вы действительно заботитесь. Но…“
„…но вы хотели бы быть свободной.“
Она колебалась. Затем очень тихо сказала: „Да.“
„Тогда я освобожу вас“, — сказал он.
„Что?“
„Вы меня не услышали?“
„Да, но…“
„Я освобожу вас, Августа.“
„Вы шутите“, — сказала она. — „Вы надо мной издеваетесь.“
„Нет, что вы, я действительно освобожу вас.“
„Пожалуйста, это правда?“ — спросила она.
„Да.“
„Спасибо“, — сказала она. — „О Боже, спасибо. И когда вы меня отпустите, я обещаю, что не…“
„Отпустить вас?“ — переспросил он.
„Да, вы…“
„Нет, я не говорил, что отпущу вас.“
„Вы сказали…“
„Я сказал, что освобожу вас. Я имел в виду, что развяжу вам ноги.“
„Я думала…“
„Вы снова перебиваете, Августа.“
„Извините, но я…“
„Почему вы вышли за него замуж, Августа?“
„Я… пожалуйста, я… пожалуйста, отпустите меня. Обещаю, я никому не расскажу, что вы…“
„Я собираюсь развязать вам ноги“, — сказал он. — „На двери засов. С любой стороны его можно открыть только ключом. Не бегите к двери, когда я вас развяжу.“
„Нет. Нет, не буду“, — сказала она.
Она услышала, как рвалась лента, и внезапно её лодыжки освободились.