Это было так близко, и я могла бы ходить туда каждый день, если мне нужно, пока я не нашла бы то, что искала. Или обнаружила, что то, что я искала, больше не существует.
На удачу, я решила поискать “Знак Уз” на английском. И наткнулась на огромное количество упоминаний о травмах спинного мозга. Не было ничего интересного, и на французском. Я закрыла ноут и убрала его обратно в стол, а затем аккуратно убрала книгу ЖБ в комод.
Я набросила пальто и выбежала из квартиры с копией книги Папи в сумке. Я получила то, что мне нужно, и могла бы, в конце концов, отдать его книгу обратно прямо сегодня. Надеюсь, он не имел возможности пройти и перетрясти свои запасы и не заметил, что я взяла её. Не то, чтобы он возражал бы, что я что-то взяла из галереи. Папи всегда был чересчур щедрый со мной и Джорджией. Я просто не хотела привлекать внимание к тому, что взяла книжку посвященную целиком ревенентам. Он и без того, был очень подозрительным, когда я упомянула о “нума” вскользь в прошлом году.
От метро к Марэ я шла по крошечной улочке под названием Рю де Розье, которая был печально известна тем, что во время Второй Мировой Войны отсюда в концлагеря отправляли евреев. В одном из еврейских продуктовых магазинов еще осталось в окне пулевое отверстие: владельцы оставили его как свидетельство темных времен, в истории микрорайона.
Я добралась до конца улицы и увидела три знаменитых фалафельных магазина, стоявших в ряд. Направившись к одному из них с зеленым фасадом, я обнаружила, что Джорджия уже сидит внутри него. Во время. Что было персональным рекордом для неё.
Мы с сестрой за последние пару дней подсели на мягкие фалафелевые бутерброды, утопающие в соусе тахини.
— Итак, пока твой парень мертв, может составишь мне компанию? — поддразнивала меня Джорджия.
— Он не мертв, а в спячке. А ты настолько занята, что я тебя едва вижу.
— Ну, да, знаешь ли быть подружкой рок-звезды не так-то просто. Это отнимает у меня всё свободное время.
Она сделал вид, что откидывает с плеч свои волосы, хотя те были слишком короткими, чтобы их можно было откинуть назад.
— Рок-звезды? — с издевкой переспросила я. — И когда это он продвинулся от падающего надежды подражателя в звезды?
— Ха, ха, — сказала Джорджия, абсолютно беспристрастным тоном. — Сама увидишь в следующую субботу. Потому что ты идешь. Итак… расскажи мне. Как твоя охота за чудо-лекарством для Винсента?
— Вообще-то я обнаружила кое-что, — сказала я, наклоняясь к ней и взволнованно сжала ее запястье.
— Что?! Что это? — глаза Джорджии расширились.
Я тщательно вытерла руки, а затем, используя бумажную салфетку, чтобы защитить книгу от любых повреждений, вытащила экземпляр книги Папи из своей сумки. Я открыла на первой странице, чтобы показать ей два портрета. Она с секунду изучала их а потом выдала,
— Да тут у нас тетенька в летах совратила малолетку.
— Джорджия!
— Прости, не смогла удержаться. Так и что же это?
Я засунула книгу обратно в сумку и рассказала ей всю историю.
— Ого! Да ты у нас спёрла книгу из библиотеки Жан-Батиста?
— Я позаимствовала её всего на один день. Не знаю, почему я не смогла показать её Виолетте.
Джорджия приподняла одну бровь, как бы демонстрируя, что её отношение к Виолетте не изменилось.
— Короче, как бы там ни было, я теперь владею загадочной информацией и я собираюсь по узнавать около Сент-Уэн на предмет каких-нибудь целителей, семьи которых возможно вымерли много веков назад.
— О, частный сыск. Прямо как Нэнси Дрю. — Джорджия улыбнулась. — Придется тебе обзавестись юбкой-карандашом и лупой. — Её выражение лица в секунду изменилось с дурашливого на серьезное. — Так что я могу сделать, чтобы помочь тебе?
— Ну, для начала, ты можешь помочь мне вернуть Папи книгу в галерею. Отвлечь его, пока я положу её на место. А после, я бы предпочла заниматься расследованием в одиночку, потому что я понятия не имею, где начать свои поиски.
— По рукам. Но дай мне знать, если больше не захочешь бродить в одиночестве.
Я благодарно улыбнулась.
— О, и не говори ничего Винсенту. Я не хочу, чтобы он знал чем я занимаюсь, пока я не буду уверенной, что наткнулась на нечто стоящие. У него…у него какие-то свои дела, о которых он мне не рассказывает.
Я хотела, чтобы это прозвучало небрежно, но мой голос сорвался и подвел меня. Глаза моей сестры наполнились сочувствием.
— О, нет, Кейти-Бин. Что происходит?
— Это то, что он делает, чтобы облегчить нам жизнь — что-то вроде испытания. Но он не хочет говорить об этом, потому что думает, что это встревожит меня. Что бы это ни было, это не очень хорошо для него. Он выглядит утомленным. Изможденным. Я просто боюсь, что это опасно.
— Ох, сестренка, — сказал Джорджия и, наклонившись, взяла меня за руку.
Она нежно сжала мою руку, прежде чем сесть обратно и обдумать то, что я сказала.
— Что ж…во-первых, я надеюсь, что твои инстинкты ошибаются и Винсент ни делает глупостей. Но, во-вторых, я думаю, что ты совершенно права, что хочешь провести собственное расследование Кейти-Бин, — сказала она, гладя мою руку, утешая. — Ты всегда был самой умной в семье. Если ты думаешь, что сможешь разрешить эту головоломку, то я уверена, что так и будет. А потом, когда ты всё выяснишь и найдешь решение всех его бессмертных проблем, твой мертвый парнишка падет тебе в ноги.
Я улыбнулась ей и немного успокоилась. Ничего так не бодрит дух и не приносит душевное равновесие, как разговор с сестрой по душам.
Мы с Джорджией вернули книгу на место. Явились в галерею к Папи, который несказанно удивился проснувшимся интересом Джорджии к антиквариату. И пока Джорджия разыгрывала из себя перед дедушкой заинтересованного слушателя, я извинилась и быстренько смылась, раздобыла ключ и нырнула в подсобку. Я вздохнула с облегчением, когда увидела, что коробки остались нетронутыми. Стояли в шкафу там, где я их и видела в последний раз. Папи никогда и не узнает, что я брала книгу.
Оставив Папи, мы с Джорджией пошли по улице rue de Seine, мимо всех минималистических галерей и тесных антикварных лавочек. Я взглянула на кафе La Palette, где прошлой осенью видела Женевьеву с Винсентом. Терраса была напичкана высокими, древовидными газовыми обогревателями, и все столики под ними были заняты.
Я заметила за одним из столиков светловолосого парня, который беседовал с мужчиной, сидящим рядом. На столе стояли несколько открытых ноутов: Парня прервали как раз в то время, когда он что-то писал. Когда мы подошли ближе, я увидела, что это Артур.
Джорджия заметила его одновременно со мной.
— Слушай, а это не один из друзей Винсента?
Артур посмотрел в нашу сторону, и вздрогнул, когда понял, что мы узнали его.
— Bonjour! Привет! — крикнул он, после секундного сомнения.
— Класс. Спасибо, Джорджия. Он и впрямь рад нас видеть, — проворчала я, когда мы перешли улицу и остановились прямо перед его столиком.
Парень разговаривавший с Артуром был красивым мужчиной старше Артура, вероятно, возраста Гаспара. Он был похож на какого-то моего знакомого, но я не могла вспомнить на кого именно. И было что-то странное в нем, что-то такое, что не давало мне покоя, какая-та неправильность. Но какая именно, как не силился мой разум, понять не мог. Когда он увидел, меня с Джорджией, направляющихся в их сторону, то сунул газету под мышку и быстро пошел прочь.
— Еще одна дружественная встреча старичья, — пробормотала я Джордижии, а потом громче сказала, — Привет, Артур.
Артур встал и вежливо нас поприветствовал.
— Здравствуй, Кейт. И Джорджия, не так ли?