— Она самая, Джорджия, — сказала кокетливо моя сестра.
— Да, что ж, — Артур указал рукой на стол — не хотите присоединится ко мне за чашечкой кофе?
— Конечно… — начала было она.
— Нет, — сказала я, прерывая ее. — Однако, благодарю тебя. У нас есть чем заняться. На самом деле, у меня скоро встреча с Виолеттой.
— Ах, да, одно из ваших киношных свиданий. Ну, она сейчас как раз ходит по магазинам.
Он указал направление улицы с магазинами кивком головы, а затем молча посмотрел на меня, с выражением, которое выглядело почти извиняющимся.
Я смотрела прямо на него, бросает ему вызов, чтобы он хоть что-то сказал. Если прощение было то, чего он хотел, то он не получит его от меня.
— Увидимся, — сказала я после неловкой паузы, и, взяв Джорджию за руку, повела ее прочь.
Как только мы вышли из поля слышимости, она повернулась ко мне.
— Что с тобой такое? — спросила она. — Он старался быть хорошим.
— Он так же выпер меня с совещания за то, что я человек.
Джорджия резко втянула воздух.
— Не может быть!
— Может, — подтвердила я.
— Так значит они оба расисты, — размышляла Джорджия вслух. — Но в отличие от неё, он милашка. Кейти-Бин, разве он тебе ни кого не напоминает…
— Курта Кабейна!
— Точно!
Едва кафе скрылось из виду, когда мы увидели Виолетту, которая скупила, наверное, пол витрины. Заметив нас, направляющихся в ее сторону, она широко улыбнулась и помахала рукой.
— Здравствуй, Кейт! Здравствуй….
А затем она увидела, кто рядом со мной.
— О, потрясно. Злобная пигалица, — простонала Джорджия. — Я сваливаю, — сказала она, достаточно громко, чтобы эти слова долетели до ушей Виолетты, и направилась к переулку.
Ревенентка вела себя так, будто ничего не произошло.
— Я собиралась звонить тебе, чтобы уточнить насчет нашего похода в кино.
— Ага и я, — сказала я, — но мы встретили Артура, и он сказал, где тебя найти. Мы должны были встретиться еще только через час или два, но если ты хочешь, то мы могли бы пойти сейчас.
— Абсолютно, — сказала она. — Моими единственными планами, было сидеть рядом с этим ворчуном в La Palette и ждать тебя.
— Ворчуном? — переспросила я удивленно.
Это был второй раз, когда она сказала что-то нелестное о своем партнере. Не то, чтобы я не была с ней не согласна.
— О, Артур, может быть порой тошнотворно занудным. Я живу с ним бок о бок на протяжении веков, но иногда он сводит меня с ума. — Она заговорщически мне улыбнулась.
Рассмеявшись, я схватила её за руку и мы отправились в ближайший артхаусный кинотеатр.
— Это было очень, очень странно, — задумчиво сказала Виолетта, когда она отпила свой кофе.
— А я тебя предупреждала, — сказала я, помешивая сливки в своем горячем шоколаде.
— Но я думала, что это будет нечто…ну знаешь…Бразилия что ли. Я хочу сказать, вот как должно было называться. Если они уж назвали это “Причудливая Альтернативная Вселенная”, которую я бы не выбрала.
Я улыбнулась, подумав о растерянности и отвращении, которые увидела на лице Виолетты во время просмотра фильма. Слова спецэффект еще не было в её словарном запасе. Надо будет взять себе на заметку, что в будущем придерживаться только старых классических фильмов.
— Итак, как дела с Винсентом? Он тебе что-нибудь рассказал о том, чем занимается?
— Нет, — сказала я, улыбка исчезла с моего лица. — И я начинаю слегка переживать. Заметила, как он выглядел в последнее время? Чем бы он там не занимался, очевидно, что это тяжело ему дается.
Виолетта кивнула.
— Вероятно всё должно стать хуже, прежде чем пойдет на лад.
— Он мне сказал тоже самое! — воскликнула я. Я отпила шоколад и с досадой покачала головой. — Знаешь, Виолетта, я начала искать своё собственное решение.
Она приподняла брови.
— Правда? Например?
— Ну, то же, что он ищет. То, что будет препятствовать его принуждению к смерти.
— Ты действительно очень тяжело переживаешь его смерть?
Я кивнула.
— Я не очень хорошо отреагировала на смерть Чарльза прошлой осенью, а он ведь даже не мой парень.
— Ну, полагаю это естественная человеческая реакция. Особенно для человека вроде тебя, который не так давно пережил утрату близких. — Она, проявляя сочувствие, мягко коснулась моей руки. — Итак…что ты задумала?
— Пока не знаю. Я только начала свои поиски.
— О, так вот зачем ты была сегодня утром в библиотеке!
Я виновато улыбнулась.
— Я действительно обнаружила кое-что в галерее у своего дедушки. Книгу о паре ревенент-человек. В неё говорилось о целителе, у которого, возможно, было что-то вроде лекарства.
— Звучит интригующе. Я бы с удовольствием взглянула на это! — страстно заявила она.
— Извини, я только что вернула книгу в галерею Папи.
Я не упомянула тот факт, что у меня в комоде лежала копия Гаспара.
— О, как жаль, — разочарованно сказала она. — Так, о чем в той книге говорится?
— Ну, это великолепно иллюстрированная рукопись, под названием “Бессмертная любовь”, и она рассказывает об этой паре — мужчине, который был ревенентом и женщине-человеке. Они собирались обратиться к знахарю, чтобы он смог им помочь, но потом жена умерла, а мужа уничтожили нума.
— Я прежде слышала об этой истории, — сказала задумчиво Виолетта. — Сама я о ней правда не читала, но видела упоминания о ней в других источниках. — Она немного заколебалась. — Не хочу разочаровывать тебя, но я должна предупредить, Кейт: эти старинные предания и легенды, чаще всего не более, чем легенды. Возможно в них и есть зерно истины, но опять же чаще всего нет ничего от чего бы можно было оттолкнутся. На чтобы можно было опереться, что было бы полезным.
— Возможно ты права, — сказала я, желая сменить тему.
Когда я верну книгу, то могла бы показать ей её и спросить что она думает.
А до тех пор я бы предпочла, чтобы она забыла об этом. Последнее, чего бы мне хотелось, чтобы она пошла в своих поисках в библиотеку к Жан-Батисту и обнаружила бы там пустую коробку.
Глава 19
Я ничего такого не чувствовала до тех пор, пока не забралась в постель. Одиночество. Это был мой самый нелюбимый день месяца. День, когда Винсента не существовало. В нескольких улицах отсюда, его тело лежало в его комнате холодным и бездыханным.
Не то, чтобы мне необходимо было с ним видеться двадцать четыре часа в сутки. Просто, я знала, что не могу поговорить с ним — не было никакого способа связаться с ним — ну, до тех пор, пока его дух не начинал общаться со мной.
Мы еще и не года пробыли вместе, но я на самом деле чувствовала, что Винсент был моей родственной душой, моим единомышленником. Он дополнял меня. Не то, чтобы я не была целостной, сама по себе. Но тот, кем он являлся, кажется дополнял ту, кем была я.
Я откинула голову на подушку и закрыла глаза. Мне на ум пришла картина: одно из моих любимых полотен Сезанна. Это маленький, простой холст, на котором изображены два замечательных персика. Плоды окрашены в свободной манере: оранжевые, желтые, красные. Их яркие цвета в сочетании таким образом, заставляют вас желать сорвать с холста хотя бы один из плодов и надкусить его, чтобы почувствовать самому его манящую сочность.
Но было кое-что еще в этой картине, на что вы не обратите внимание, пока не отвлечетесь от рассматривания буйства теплых манящих красок. Персики лежали на сливочно-белой тарелке, окаймленной голубым цветом. Если бы персики были нарисованы просто на белом фоне, то они не получились бы такими правдоподобными. Но изящно расписанный фон вдохнул в них жизнь.
Вот, чем был для меня Винсент. Он был моей средой обитания. Я как бы существовала на его фоне, оживала. Я была целостна и сама по себе, но с ним я была больше, чем просто самодостаточным человеком.
Но в данный момент, я была одна. Я настроила свой разум на обдумывание того, чем я собиралась заняться завтра, и постепенно погрузилась в сон.