— Что! — ахнула Шарлотта. — Ты его сфотографировал?
— Нет, я был несколько занят, выполняя задание Жан-Баптиста, чтобы еще и волосы Чарльза фотографировать.
— Нам плевать на его волосы, — сказала, смеясь, Женевьева. — Расскажи нам, как он. Чем он там занимается. Когда вернется.
— Понимаете, вот почему я считаю, что он точно находится в правильном месте. — Винсент подался вперед, говоря нетерпеливо. — Тот особый клан в Берлине состоит из молодых ревенантов, которые в некоторый момент разочаровались в нашей миссии. Горюют о нашей судьбе. Место походит на клуб Немертвых Анонимных Алкоголиков. Они постоянно устраивают встречи, в которых говорят о своих чувствах.
— А их лидер действительно мотивирован. Всегда болтает без умолку о том, как ревененту подстроиться под весь жизненный цикл. То, что мы ангелы милосердия, позволяющая людям, позволяющие людям, которым раз уж выпала такая судьба, выживать, пока у них это получается. Поэтому, когда Чарльз со своими родными гуляют, это выглядит так, будто они и впрямь исполняют миссию. Они настолько помешана на этом. . это надо видеть.
Шарлотта закрывала глаза, пока слушала, представляя это. Когда Винсент закончил, она грустно улыбнулась:- Я не могу даже выразить, как замечательно слышать то, что ты говоришь. Это было ужасно не знать, где он и что он делает, — сказала она. — Он никогда на самом деле не оправится от своей депрессии после всего этого с Люсьеном, и я боялась, что он собирался делать то же самое снова: искать какого-нибудь нума, чтобы тот уничтожил его. Но я полагала, что он преднамеренно пошел куда-нибудь далеко на сей раз, где это не будет держать нас в опасности. Женевьева высказалась: — Может наша небольшая группа слишком тесна для него в Париже. Он не имел возможности, чтобы вырасти и найти себя. Это довольно напряженное проживание с одними и теми же людьми в течение многих десятилетий.
— Ты права, — сказала Шарлотта. — Быть самостоятельным, очевидно, то, в чем он сейчас нуждается. Но…ты думаешь он вернется?
— Честно? Не знаю, — сказал Винсент.
Наступила минута задумчивого молчания, а затем я спросила:
— Как ты, Женевьева?
— Живу одним днем, — ответила она, её глаза потеряли блеск. — Шарлотта очень хорошо меня отвлекает. Это был бы ад, если бы я осталась в нашем с Филиппом доме в Париже. Новая обстановка идет мне на пользу, и мы находимся близко к Ницце, где около десятка наших родных.
— Есть среди них кто-то интересный? — спросила я, поддразнивая Шарлотту.
Она покачала головой.
— Интересный в качестве друга, но нет никого особенного. Мои чувства не изменились. — Она быстро смотрит на Винсента, который отвернулся, как бы давая нам возможность побыть наедине друг с другом.
Мы говорили в ночь, пока я едва мог держать глаза открытыми.
— Извините, я все. Я знаю, что вы ребята можете бодрствовать день и ночь, но мне надо в кровать.
— Пойдем, я покажу тебе твою спальню, — сказала Шарлотта.
— Я приду проведать тебя позже, — сказал Винсент сексуально подмигнув, когда я встала, чтобы следовать за Шарлоттой из комнаты.
— Ого, — это всё, что я смогла сказать, когда я опустила свою сумку рядом с большой двуспальной кроватью, стоящей перед окном размером от пола до потолка с видом на гавань.
— Классно, правда? — улыбнулась Шарлотта.
— Комната — идеальна, Шарлотта. Спасибо огромное, — сказала я, обнимая её. — Я и в самом деле очень соскучилась по тебе.
— И я скучаю по Вам, — сказала она. — По всем вам. — Она смотрела из окна на море, и ее печаль была ощутима.
— Он когда-нибудь звонит?
Шарлотта глубоко вздохнула, и затем сказала: — Амброуз звонит все время, но не мне.
— Что? — восклицаю я, а потом до меня доходит. — Нет!
— Да. Я имею в виду, ничего такого. На данный момент. Женевьева просто думает, что он милый. Внимательный. Но он признался в этом мне. Он сказал, что любил ее в течение многих десятилетий. Амброуз думал, что, когда Филипп умер, у него мог бы быть шанс покорить ее сердце. Он попросил, чтобы я ничего не говорила. Он не хочет торопить ее, потому что он знает, что это займет время для нее, чтобы оправиться после смерти мужа. Он настолько влюблен, что хочет знать, что она делает каждую минуту.
— О Бог мой, Шарлотта. Это же ужасно.
— Ужасно для меня. Но, возможно, не ужасно для них. Кто знает? Возможно, Женевьева когда-нибудь влюбится в Амброуза. — Я заключила её в объятья, и когда обняла ее, она начала плакать. — О, Кейт, — шептала она. — Я так хотела, чтобы он выбрал меня.
— Я тоже, Шарлотта. Я надеялась на это все время. Это действительно не справедливо. Вы были бы прекрасной парой.
— Я тоже так думала. — Она шмыгнула и вытерла слезы. — Но я не могу думать так теперь. Я люблю Женевьеву, и я люблю Амброуза, и если бы они могли быть счастливы вместе, тогда я никогда не встану у них на пути.
Шарлотта еще раз обняла меня и затем оставила в покое. Я даже не потрудилась раздеться. Задаваясь вопросом, почему жизнь — или смерть, в случае Шарлотты — не могла быть легче, я легла на кровать, закрыла глаза, и позволила звуку волн унести меня в бессознательное состояние.
Глава 29
На следующие утро я проснулась и увидела, лежащего рядом со мной Винсента, который наблюдал за мной спящей.
— Bonjour, mon ange, — сказал он, играя с локоном моих волос.
Потом, перевернувшись, он вынул что-то из миски на тумбочку и, прежде чем я смогла увидеть, что это было, сунул мне это в рот. Я слегка прикусила язык от удивления. А мой рот заполнился сладостью клубники.
— Что..- начала было говорить я, как у меня во рту оказалась ягода.
Винсент старался не рассмеяться.
— Когда я был парящим, ты совершила такой большой подвиг — не бегала чистить зубы, прежде чем заговорить со мной, так что я решил, что у меня будет больше шансов урвать с утра твой первый поцелую это избавить тебя от унижения из-за утреннего дыхания.
— И так у меня теперь дыхание с клубничным ароматом.
— Моё любимое, — ответил он, с дразнящей улыбкой.
— Хочешь попробовать? — предложила я, и наклонилась к нему для поцелуя.
— Гммм, — сказал он, задумчиво кивая. Хорошо. Хорошо. Но для справки, думаю, я предпочитаю Кейт натюрель.
Я засмеялась и обняла его.
— Это самое лучшие, просыпаться рядом с тобой.
— Мы провели ночь вместе, — ответил он, — когда я был парящим.
— Да, но я не могла сделать вот это, — сказала я, и прижалась своими губами к его. Он взял моё лицо в свои руки, возвращая поцелуй, а затем обнял меня, и прижал к себе Наши ноги переплелись, а тела крепко прижались друг к другу, и я уже не могла понять где заканчивается моё и начинается его тело.
Его рука скользнула мне под рубашку, проведя по спине, и это его прикосновение теплой кожи к моей вызвало у меня внутри бурю эмоций. Я не хотела, чтобы он останавливался, пока не дотронется да каждого сантиметра моего тела. А когда он продолжил, у меня возникло такое чувство, будто выросли крылья за спиной. Как будто моё тело было невесомым, чтобы удерживать меня, и я могу взлететь.
— Кейт. — Голос Винсента звучал как будто издалека. — Ты готова к этому? Ты хочешь этого прямо сейчас?
— Да, — сказала я автоматически, а когда открыла глаза засомневалась. Винсент сел и начал стягивать с себя рубаху через голову и я увидела, что его грудь была вся в синяках, под глазами тоже были темные круги. И хотя это не отталкивало меня (это скорее напомнило мне, что я должна была заботиться о нем), они оказались достаточно шокирующими, чтобы мои мысли прояснились и пелена страсти спала.
Мы оба что-то скрываем. Слова промелькнули в моей голове с такой ясностью, что заставило меня задуматься, что, если они были бы произнесены вслух.
Это правда. Мы оба что-то важное скрываем друг от друга. И вдруг мне показалось нечестным по отношению к нашим телам, готовым слиться воедино, когда наши души были разделены. Не так бы я хотела это начать, подумала я, и когда он снова обнял меня, я сказала: