Я сажусь на кровати и смотрю, как Зои роется в моем шкафу. Наверно, она что-то задумала. И это мне в ней нравится. Но лучше бы ей поторопиться, потому что я начинаю думать о всякой всячине. О морковке. О воздухе. Утках. Грушевых деревьях. Бархате и шелке. Озерах. Мне будет не хватать льда. И дивана. И гостиной. И Кэловых фокусов. И всего белого – молока, снега, лебедей.
Зои выудила из шкафа платье с запахом, которое папа купил мне месяц назад. Я даже ценник еще не срезала.
– Я надену это платье, – сообщает Зои. – А ты мое. – Она расстегивает пуговицы.
– Мы куда-то пойдем?
– Тесс, сейчас субботний вечер. Слышала о таком?
Ну конечно. Разумеется, слышала.
Я не вставала несколько часов. Теперь я испытываю странную легкость и пустоту. Зои в нижнем белье помогает мне надеть ее красное платье. Оно пахнет ею. Ткань мягкая и липнет к телу.
– Зачем мне надо его надевать?
– Иногда здорово почувствовать себя кем-то другим.
– Кем-то вроде тебя?
Она задумывается над моими словами.
– А что, – отвечает Зои, – пожалуй, кем-то вроде меня.
Взглянув на себя в зеркало, я замечаю, до чего переменилась: большие глаза, дерзкий вид. Я выгляжу просто потрясающе, так, будто для меня нет ничего невозможного. Даже волосы смотрятся здорово: кажется, будто они сбриты нарочно, а не просто так растут. Мы глядим на себя, стоя бок о бок, а потом Зои уводит меня от зеркала, усаживает на кровать, берет с туалетного столика косметичку и садится рядом со мной. Она выдавливает на палец тональный крем и мажет мне на щеки, а я разглядываю ее. Зои очень светлая блондинка с белой кожей; из-за угрей она выглядит немного диковато. А у меня никогда даже прыщика не было. Тут уж кому как повезет.
Она обводит мне губы контуром и закрашивает помадой. Потом достает тушь и велит мне смотреть прямо на нее. Я пытаюсь представить, каково это – быть Зои. Я часто так делаю, но до конца вжиться в образ никак не получается. Тут Зои снова тащит меня к зеркалу. Я выгляжу великолепно. Почти как она.
– Куда ты хочешь сходить? – спрашивает Зои.
Есть куча мест. Паб. Какой-нибудь клуб или вечеринка. Мне хочется в большую темную комнату, в которой много народу и все танцуют, то и дело задевая друг друга. Я хочу услышать тысячу оглушительно громких песен. Я хочу танцевать так быстро, чтобы мои волосы отросли до пят. Я хочу оглушительно громко кричать, перекрывая уханье басов. Я хочу, чтобы меня бросило в жар и я грызла бы лед.
– Пошли куда-нибудь потанцуем, – предлагаю я. – Найдем каких-нибудь парней и займемся с ними сексом.
Из гостиной выходит папа и поднимается по ступенькам. Он делает вид, будто шел в туалет, и притворяется, что не ожидал нас увидеть.
– Ты встала! – восклицает он. – Чудо! – Папа сдержанно, явно завидуя, кивает Зои в знак благодарности. – Как тебе это удалось?
Потупившись, Зои улыбается:
– Просто ее надо было немножко растормошить.
– И чем же ты ее расшевелила?
Выпятив бедро, я поясняю, глядя отцу прямо в глаза:
– Мы с Зои идем танцевать стриптиз.
– Смешно, – отвечает он.
– Нет, правда.
Он качает головой, поглаживает живот. Мне его жалко, потому что он не знает, что делать.
– Ладно, – говорю я. – Мы идем в клуб.
Папа смотрит на часы, как будто это ему что-то даст.
– Я за ней присмотрю, – обещает Зои так мило и невинно, что я почти ей верю.
– Нет, – возражает отец. – Ей нужен отдых. В клубе накурено и шумно.
– Если ей нужен отдых, зачем вы мне тогда звонили?
– Я хотел, чтобы ты с ней поговорила, а не уводила с собой!
– Не беспокойтесь, – смеется Зои, – я ее верну.
Я чувствую, как все мое оживление куда-то испаряется, потому что знаю: папа прав. Сходив в клуб, я буду неделю спать. Если я переутомлюсь, потом непременно буду за это расплачиваться.
– Ладно, – говорю я. – Какая разница.
Зои хватает меня за руку и тащит за собой по лестнице.
– Мама дала мне машину, – сообщает она, – к трем часам я привезу Тессу домой.
Папа не соглашается: три часа – это поздно; он просит Зои привезти меня домой к полуночи. Он повторяет это несколько раз, пока Зои достает из шкафа в прихожей мое пальто. Мы выходим из дома; я кричу «Пока!», но папа не отвечает. Зои закрывает за нами дверь.
– Может, и правда к полуночи? – спрашиваю я у Зои.
Она поворачивается ко мне:
– Послушай, подруга, если уж ты собралась как следует оттянуться, учись нарушать правила.
– Почему бы нам не вернуться к полуночи? Папа будет волноваться.
– Ну и пусть, какая нам разница? Уж кому-кому, а тебе точно не придется отвечать.
Никогда об этом не задумывалась.