Увидев Смита перед началом церемонии, Покахонтас почувствовала себя неловко. Она знала, что, когда воины возвращаются домой после охоты или сражений, они желают своих женщин и их любви. Смиту тоже было необходимо расслабление после сурового испытания пленом и отмененной в последний миг казнью. Но даже если и так, тяжело было представлять, что он делал с этой глупой женой воина.
Покахонтас пыталась сохранить в своем сердце мгновение полного единения со Смитом, то мгновение на камнях смерти, когда во всем мире они были уверены только друг в друге. И когда он повернул к ней лицо, она поняла, что и он испытывает особое чувство. Бог неба говорил с ней через глаза Смита, и она снова наполнилась теплом и радостью.
Она также заметила, что Смит с тревогой ждет церемонии усыновления, и заверила его, что не произойдет ничего опасного или болезненного. Он единственно должен продемонстрировать сыновнее уважение, когда острой раковиной ему надрежут палец, и его кровь смешается с кровью Паухэтана. Смит ответил, что считает усыновление большой честью.
Позднее в тот день, после церемонии, Покахонтас попросили спуститься с возвышения, где она сидела рядом с отцом, и встать подле капитана.
Заговорил ее отец:
— У народа паухэтанов есть обычай, который существует столько, сколько мы себя помним. Когда мы кого-то спасаем, мы несем ответственность за этого человека, пока он жив. Покахонтас, теперь ты охраняешь капитана Смита. Он твой особый подопечный и твой повелитель. Капитан Смит отбывает в свой лагерь. Раухант, мой ближайший советник, будет сопровождать его. Он вернется в Веровокомоко с двумя небольшими пушками, которые капитан согласился дать мне. Покахонтас, в соответствии с твоими новыми обязанностями, ты с припасами вскоре поедешь следом, но ты должна вернуться ко мне через несколько дней.
Покахонтас быстро переводила, чтобы Смит полностью понял повеления ее отца. Затем она смотрела, как двенадцать воинов уходят вместе со Смитом. Завтра к раннему утру они будут в его поселении.
Глава 12
Джеймстаун, январь 1608 года
Бах! Водопадом посыпался снег.
Бах! Большие куски льда скалывались с деревьев и втыкались в землю. Мир превратился в круговерть снега и льда. Земля в лесу была усыпана толстыми ветками, а шумные вороны и морские чайки умолкли.
Смит крикнул Рауханту и его людям, чтобы они вернулись. Когда по дереву выстрелили из маленькой пушки, показывая паухэтанам ее в действии, грохот обратил дикарей в бегство. Они рванулись прочь из леса, чуть не сойдя с ума от страха.
Смит приказал:
— Снова зарядите пушку камнями, сделаем еще один выстрел. Только подождем, пока дикари вернутся!
Смит набрался терпения. Прошло не больше часа, как он вместе с паухэтанами вернулся в форт из Веровокомоко, и солнце только появлялось из-за горизонта. Смит смотрел на пробиравшихся назад дикарей, бледных и дрожащих, двое из них едва дышали. Рев пушки и вызванные ею разрушения были для них неслыханными. Они были потрясены.
Раухант положил руку на руку Смита. Достаточно, дал он понять. У него так дрожали пальцы, что он едва ими управлял. Смит улыбнулся и отменил свою предыдущую команду. Потом на языке паухэтанов и жестами Смит спросил у Рауханта, как тот собирается доставить в Веровокомоко, к великому королю, пушку весом в четыре тысячи фунтов. Увидев, что вопрос озаботил Рауханта, Смит послал одного из своих солдат на склад за несколькими нитками стеклянных бус и кусками меди, которые и вручил ему со всеми подобающими знаками внимания. Паухэтаны, казалось, были удовлетворены. Они вернутся к великому королю не с пустыми руками, но объяснить возвращение без пушки будет трудно. Смит не завидовал им.
Габриэл Арчер, Джон Мартин и Джон Рэтклиф стояли рядом, то и дело похлопывая себя по бокам, чтобы согреться. Они горели нетерпением расспросить Смита о его путешествии в Веровокомоко и узнать, что случилось с Кассеном, Робинсоном и Эмри.
Когда Раухант и его воины наконец-то отбыли с подарками и бусами, Смит и три капитана сели у костра перекусить. Смит ел жидкую кашу и грубый кукурузный хлеб со скрытым отвращением. «Хорошая пища индейцев избаловала меня, — подумал он. — Я должен попросить Покахонтас, чтобы она научила наших людей готовить настоящую еду теперь, когда мы можем ходить на охоту и ловить рыбу».
— Смит, вы меня не слушаете.
Трое мужчин, члены руководящего комитета, пристально смотрели на него, внимательно и требовательно. Рэтклиф, нынешний президент совета, повторил вопрос:
— Где Кассен, Робинсон и Эмри? Вы вошли в форт на рассвете с двенадцатью дикарями и не дали никаких объяснений своего столь долгого отсутствия.
Смит извинился и объяснил, что, прежде чем рассказать все в подробностях, необходимо было избавиться от дикарей. Он не хотел ничего пропускать. Он говорил и видел, что его товарищи нисколько не сочувствуют его жестоким испытаниям, и взгляды их были холодными, как морозное утро. Он понял, что они не верят, будто он сделал все возможное и в гибели Кассена, Робинсона и Эмри нет его вины. Они считали, что он должен был остаться с ними. В создавшейся ситуации он решил умолчать об Уттамуссаке и домах-хранилищах. Если совет отвернется от него, то тогда он самостоятельно займется сокровищами. Он сомневался, удастся ли ему убедить их, что эти люди были обречены. Он сказал, что молился за их души каждый день, пока его перевозили из деревни в деревню и во время пребывания в плену. Он также постарался доказать им как укрепилось положение колонии из-за сближения с великим королем. И хотя потери невосполнимы и очень печальны, путешествие себя все-таки оправдало. Теперь, благодаря поддержке Паухэтана, они смогут без страха покидать форт.
Когда они заканчивали трапезу, прибежал один из плотников и охрипшим от возбуждения голосом сообщил, что вернулась принцесса Покахонтас. Она стоит у ворот, сказал он, а ее свита нагружена провизией.
Смит тут же вскочил на ноги и бросился к ограде. Подбежав к Покахонтас, он схватил ее за руки. В холодном воздухе черты ее лица казались необыкновенно четкими, а глаза лучистыми. Смиту необходимо было поблагодарить ее. Это было невозможно сделать в Веровокомоко, а ему так много нужно было ей сказать. Но она остановила его быстрой улыбкой и первая сообщила известие:
— Мы видели одно из ваших огромных каноэ — плавучий остров в море.
Смит в возбуждении отдернул руки. Он громко оповестил об этой новости стоявших поблизости людей. Они побросали свои орудия труда, помчались к воротам и взобрались на башни. Другие кинулись на берег, в спешке сталкиваясь друг с другом. Застыв в ожидании, люди напряженно всматривались в широкое устье огромного залива. Они смотрели и смотрели.
— Никаких кораблей, капитан. Дикари ошиблись. — Люди были разочарованы, их голоса стали грубыми от раздражения.
— Капитан, скажите им, что обманывать нас так очень плохо.
Покахонтас повернулась к Смиту.
— Но мы видели корабль. Мы бы не сказали, если б это не было правдой. — Она обратилась к Памоуику: — Ты уверен, что видел каноэ?
— Совершенно, — сказал Памоуик.
— И я тоже уверена, — решительно добавила Покахонтас.
Англичане снова обшарили взглядами горизонт, но он стал из голубого серым, а они так ничего и не увидели. Совсем упав духом, они, ругаясь, возвратились в форт.
— Покахонтас, мои люди подавлены, — сказал Смит. — Появление корабля очень важно для нас. Это жизненная связь с нашей землей. Скажи своим людям, что так шутить жестоко.
— Но мой брат не лжет. — Покахонтас мрачно изучала лицо Смита. — И я не лгу.
Смит помедлил, но только мгновенье.
— Давай, зови своих в форт. Вы всегда у нас желанные гости. А я... ты знаешь, я твой самый преданный слуга.
Он низко поклонился. Он не мог допустить никаких раздоров между Покахонтас и своими людьми. С ней в форт пришла жизнь.
Сопровождая Покахонтас к кладовым, он подумал о том, что форт уже выглядит не таким неустроенным, хотя в холодном воздухе деревья стояли голые и не было никакой другой зелени. Деревянные здания посерели под дождями и снегом, и форт казался уже не временным лагерем, а постоянным домом. Даже маленькое кладбище усиливало впечатление основательности поселения.