проследит за ней, когда она начнет встречаться с парнями, некому будет вести ее по
проходу в день свадьбы.
Я отнял это у нее. Я отнял у нее отца.
Жена кладет цветок на гроб и поворачивается в мою сторону. На мгновение, ее
глаза встречаются с моими, и я вижу дыру в ее сердце, причиной которой стал я. Я вижу
боль, которую причинил, лишение, которому ее подверг.
Это слишком.
Сердце бьется в груди, а дыхание становится прерывистым. Не оборачиваясь к
Джетту, я говорю, – Вытащи меня отсюда.
Его сильная рука хватает меня за плечо, и ведет обратно к машине, не сказав ни
слова. Не о чем говорить. Я животное.
Я никогда себя не прощу.
Глава 11.
Мое настоящее…
– Куда поставить эти ремни? – спрашивает Тутси, отрывая меня от мыслей. Я
перевожу взгляд на самую блондинистую женщину, которую когда–либо встречал. Она
несет аномально большую коробку и вот–вот упадет.
Я бросаюсь на помощь, выхватываю у нее коробку, чтобы она не ударилась о стену.
– Спасибо. – Она одергивает руки. – Ремни тяжелые. – фыркает она и отходит.
Я ставлю коробку на пол перед стойкой общественного центра к остальным
коробкам, зарегистрированным в моей голове. – Ремни?
– Тутси, убедитесь, что Кейс не увидит коробку... – Голди замирает, когда замечает
меня позади Тутси. – Вот дерьмо….
– Да, правильно "дерьмо", – говорю я. – Потрудись объяснить, почему здесь
коробка с… – я наклоняюсь, заглядываю в коробку и перевожу взгляд на Голди. – Почему
коробку с тысячей шелковых ремешков доставили в общественный центр?
Голди подходит и кладет руку мне на лоб. – Перестань беспокоиться, пока у тебя не
случился инсульт. Это просто прощальные подарки.
– Прощальные подарки для чего? – спрашиваю я.
– Ничего, о чем бы тебе стоило беспокоиться, – отвечает Голди, пытаясь поднять
огромную коробку с пола. Джетт называет ее "маленькой" не без основательно.
Вместо того, чтобы помочь ей, я стою и смотрю на ее попытки. Она пытается
ухватить коробку с разных сторон и даже пинает ее ногой, чтобы толкнул по полу, но в
конце концов, просто сдается.
Бросив в меня гневный взгляд, Голди говорит, – Тебя не затруднит помочь?
– Я этим и занимаюсь.
Она топает ногой. – Кейс! Не будь задницей и помоги мне.
– Для чего эти ремни? – цежу я, сквозь стиснутые зубы. – Я отвечаю за центр и
должен обо всем знать. Теперь скажи мне, почему в этой коробке тысяча ремней для
общественного центра.
– Ты так раздражаешь, – скулит она.
– Ну… ? – я жду.
Она сдается, как я и предполагал. – Хорошо. Мы собираемся предложить уроки
танцев на пилоне5, и подумали, что подарочная сумочка для посетителей будет хорошей
идеей.
– Нет, – отрезаю я, возвращаясь к стойке регистрации и проверяя документы. Центр
открывается через несколько дней. Это сложно назвать открытием, но, тем не менее, это
открытие, и я хочу быть готовым. Для начала, мы будем предлагать только несколько
занятий, но как только все утрясется, мы расширим график.
– Нет? – переспрашивает Голди, подойдя к стойке. – Как ты можешь, просто сказать
нет?
Я смотрю на нее. – Потому что могу.
– Ах! Я хочу задушить тебя, – жалуется она. – Ты в курсе, что танцы на пилоне это
хорошие физические упражнения?
– Голди, мы не собираемся…
– Она права, ты знаешь, – прервав меня, раздается голос Лайлы и она обнимает
Голди за талию. – У меня есть целый список желающих прийти на занятие в пятницу. – с
нахальной уверенностью, Лайла бросает папку с именами на стойку и ухмыляясь, смотрит
на меня.
– Смотри! – радуется Голди. – Полный класс! Они уже популярны, а мы даже не
5
Танцы у шеста
начали.
Конечно, в Новом Орлеане, места на уроки по танцам на пилоне заполнены. Но я не
хочу, чтобы в центре были эти уроки. В Справедливости должна быть благоприятная,
семейная обстановка, а не атмосфера ночного клуба, которая приходит мне в голову из–за
девочек с их коробкой ремешков.
Уперев руки в бедра, я смотрю на Голди. – Ладно, умные задницы, как вы
собираетесь учить танцам на пилоне без пилонов?
Она отворачивается на секунду, а потом говорит: – У нас есть пилоны.
– О чем ты говоришь?