– Лайла ...
– Интернет забавная вещь, Кейс. Там можно найти что угодно, особенно если
человек был в центре внимания.
Во мне вспыхивает ярость, и я пытаюсь подавить свой гнев, но его слишком много,
слишком много неудовлетворенной агрессии. Я не хотел, чтобы она искала меня в
Интернете. Кто знает, что она могла найти.
Я говорю ей прямо в лицо, – Ты не имела гребаного права, копаться в моем дерьме.
– Общественная информация, – Лайла пожимает плечами, не удивленная моей
близостью. – Если ты не говоришь, то я поищу сама. Знаешь, что забавно, а? Проводя
исследование, я узнала, что из–за употребления стероидов, ты потерял лицензию.
– Мы закончили, – говорю я и прохожу мимо нее, задев плечом, чтобы на секунду
вывести ее из равновесия.
Когда я ухожу, прошлое обрушивается на меня в полную силу. В то утро, мне
позвонил Дейл и раздавил меня. Болезненные воспоминания той ночи, вырываются на
первый план в моей голове. Я не хочу переживать это. Я знаю, что заслужил жить со
своими грехами, но не сейчас. Не в комнате с Лайлой.
Повернувшись к ней спиной, я держусь за стену и опускаю голову, пытаясь
избавиться от тошноты.
Лайла подходит ко мне, кладет руку на спину и говорит, – Давай поговорим об этом.
Я оборачиваюсь.
– Я не хочу, к черту, говорить об этом. Ты не мой психиатр, так что, сделай
одолжение, и уйди.
Мой голос эхом разносится по комнате, но это ее не останавливает. Она продолжает
преследование в попытке "помочь" мне.
– Я не верю, что это правда, – мягко произносит она. – Я не верю, что ты мог
сделать такое со своим телом, не после того, как я увидела твою сильную рабочую
нравственность, которой ты обладаешь. Это не клеиться.
Я пробегаю руками по лицу, пытаясь избавиться от воспоминаний. Лайла
остановилась на полуслове. – Что? – спрашиваю я, шокированный ее заявлением.
– Я не верю в обвинения, – она вытаскивает листок из заднего кармана и
разворачивает. – Это сделал твой тренер. Видишь? – она указывает на листок, словно
разгадала величайшую тайну.
– Я знаю, что это он сделал, – отвечаю я, немного расслабляясь.
– О, – изумленно произносит она. – Ну, если ты знал, что это сделал он, то почему
не очистил свое имя?
Я качаю головой и смотрю под ноги. – Слишком поздно.
– Никогда не поздно…
– Это чертовски поздно, Лайла, так что, просто брось это.
Прислонившись к стене, я скрещиваю ноги в лодыжках и руки на груди. Взгляд
Лайлы опускается на мою голую грудь, и она облизывает губы, как будто я ее обед,
ожидающий, чтобы его употребили.
– Не смотри на меня так, – говорю я.
– Я могу смотреть на тебя, как хочу. Ты не мой босс, – с вызовом, отвечает она
– Созрела, – я киваю.
– Это правда, но если ты пустишь меня в свой закрытый мир, то я позволю тебе
быть моим боссом.
Предложение невероятно заманчиво, контролировать болтливую, но сексуальную
женщину, стоящую передо мной, этим я безмерно наслаждаюсь, но это означает впустить
ее в мой мир, давая ей понять, кто я на самом деле, этого я просто не могу сделать.
– Заманчиво, но я пас, – отвечаю я.
Лайла пожимает плечами, словно не удивлена моим отказом, и начинает надевать
боксерские перчатки, которые держала в руках. Первую она одела легко, но со второй
приходится бороться, потому что она больше не может использовать правую руку. У
опытного боксера не возникает с этим проблем, но она новичок, и это мучительно
очевидно, что она понятия не имеет, что делает.
Инстинктивно, я подхожу к ней и выхватываю перчатку. Ее зеленые глаза ищут
мои, когда я протягиваю открытую перчатку, чтобы она просунула руку. Губы Лайлы
трогает легкая улыбка, когда ее рука оказывается в перчатке. Одев перчатки, я помогаю
зафиксировать ремни. Она ударяет кулаками, чтобы проверить их. Судя по блеску в глазах,
она счастлива, что они подошли.
Она слегка хлопает меня по плечу перчаткой и говорит: – Спасибо. – Затем еще раз
постукивает перчатками и отскакивает на цыпочках. – Ладно, как это работает?
Качая головой, я хватаю ее за руку и веду к ряду груш. – Иди вперед. – я киваю на
первую в ряду.
– Просто ударить ее? – спрашивает она, выглядя горячее, чем ад в ее скудном
наряде и боксерских перчатках. Образ Лайлы, одетой только в перчатки и, возможно,
привязанной к изголовью моей кровати, мелькает перед глазами. Я не прочь увидеть это