встретил с распростертыми объятьями.
***
– Это глупо, – сказал я, обсуждая подарок, который пытался завернуть. –
Выглядит так, будто его завернул ребенок.
– Тогда, она может подумать, что это от друга, – Джетт посмеивался рядом со
мной.
– Почему ты заставил меня завернуть его? – спросил я, разглядывая оберточную
бумагу с праздничными свечами, которая хрустела и держалась на длинных кусках
скотча.
– Потому что было слишком смешно, чтобы пропустить подобное, – ответил он.
– Ты придурок, – ответил я, возясь с оберточной бумагой. – Если бы он была в
форме коробки, было бы легче его завернуть.
– Это плоская сумка, – указал Джетт. – Тебе просто нужно миленько подогнуть
углы.
– Ты что, из чертова управления по упаковке подарков? – спросил я, пытаясь
разгладить морщинки на бумаге.
– Нет. У меня так же нет времени, чтобы сидеть с тобой в темноте, пока ты не
соберешься подбросить подарок. Просто сделай это. Я уже готов съесть ужин.
– Пропустив прием пищи, ты не умрешь. Ты начинаешь толстеть.
Это было далеко от истины. Джетт был таким же подтянутым, как и я, спасибо
нашим спарринг занятиям в спортзале и жестоким тренировкам, которые я проводил с
ним.
– Испытываешь удачу, Хейвуд, – пробормотал Джетт, отвечая на письма в
телефоне.
Я снова посмотрел на подарок, нервничая. Правильно ли я поступал? Я думал,
что это добрый жест, последнее, что я мог сделать для Мэделин, но как она воспримет
это? А ее мать?
Мы с Джеттом бродили по рынку несколько часов, рассматривая каждый стол,
пока не нашли подарок, который решил ей понравится. Я купил сумку ручной работы, она
розово–фиолетовая и сшита из забавно раскрашенной ткани. Она выглядела очень по–
детски, но идеально подходила маленькой девочке. Я не знаю, что она будет делать с
сумкой, но подумал, что это станет красивым, ярким жестом. До того, как я упаковал ее, я
вложил в сумку ободряющую записку.
Любовь – непреклонна, потеря – неоспорима, но любовь поможет тебе
двигаться вперед, что продемонстрирует твою истинную отвагу в жизни. Продолжай
двигаться вперед, Мэделин.
Мудрые слова, которым я должен последовать сам. Я был слишком далеко для
восстановления. Я принял свой приговор, но у Мэделин все еще впереди яркое будущее.
– Подкинь его уже, Кейс. Я не позволю тебе избежать этой части.
Он слишком хорошо меня знал.
Неохотно, я открыл дверцу машины и вышел, не позволяя хлопку двери
распространиться эхом в тихой ночи. Я ждал, пока улицы города опустеют, чтобы
подложить свой подарок.
Я припарковался на углу, чтобы оставаться в тени. Я бесшумно подобрался к
передней части их дома, остановившись за деревом, чтобы убедиться, что у них выключен
свет. Уличный фонарь почти перегорел. Я мысленно сделал себе пометку, сказать Джетту
об этом, чтобы он смог договориться с кем–то в городе и сменить лампу. У Джетта были
связи, и все могло произойти быстро, даже если это простая смена лампы фонаря.
Дом, в котором жили Линда и Мэделин, был маленький и тихим с зелеными
ставнями и персиковыми стенами. Цветы в горшках висели перед окнами, а каменная
дорожка привела меня к входной двери.
Бесшумно и редко вдыхая, я подошел к двери и положил подарок на коврик
перед дверью. Прежде, чем уйти я оглядел яркую, белую дверь с коваными
светильниками. Коттеджного типа дом – классика в Новом Орлеана, теплый и уютный.
Я начал отступать, но почувствовал пару глаз на себе. Я остановился и огляделся
по сторонам, разглядывал ли кто–то меня через свои окна. Все дома были темными с
задернутыми шторами на окнах, закрывая обзор на любого прохожего. Было достаточно
темно, и я знал, то никто не сможет разглядеть кто я, но ощущение взгляда на себе все
равно было жутким. Я направился обратно к машине на холостом ходу.
Когда я забрался в нее, Джетт спросил:
– Подложил?
Я кивнул и пристегнулся. Я последний раз оглядел окрестности и выдохнул с
облегчением. Один день рождения прошел, осталась вечность.