мой коронный удар. (*апперкот – удар снизу)
Высокая концентрация осела во мне, когда все вокруг превратилось во мрак. Как
в паре, я кружил с мешком, позволяя раскачиваниям от моих ударов вращаться в ритме
танго потного атлетизма. За несколько коротких мгновений слой пота покрыл мою кожу, и
в тот момент мои руки начали расслабляться, позволяя наносить удары в полную силу.
Правый хук*, левый хук, апперкот (*хук – короткий удар сбоку)
Апперкот, апперкот, прыжок влево, джеб правой.
Двигайся, Кейс, двигайся.
Издалека я услышал рев толпы от каждого совершенного мною удара. Мой
тренер кричал, направляя меня из угла. Кровь стучала в висках, и мои удары стали
тяжелее. Я сосредоточился и мгновенно оказался на кураже.
Запах пота моего оппонента ворвался ревом в меня, ощущение моих ног,
прыгающих по кругу ринга, атаковало мои чувства, и здесь и сейчас я чувствовал
эйфорию от нахождения в центре внимания в своих перчатках, обернутых вокруг моих
запястий и жалкого сосунка, подпрыгивающего передо мной.
Правый хук, левый джеб, правый апперкот, прыжок, правый апперкот.
Толпа взорвалась, и аплодисменты раздавались эхом в моей голове,
аплодисменты, которые казались настолько реальными.
– Хорошо выглядишь.
Я был на середине удара, когда остановился, мое зрение очистилось, и свет
комнаты затуманил его. Хоть мне и было тяжело все воспринимать, я знал, что этот голос
постоянно воспроизводился в моей голове.
– Что ты здесь делаешь, Лайла?
– Хотела пожелать тебе удачи перед открытием, – небрежно ответила она.
Я отступил так, что боксерская груша больше не была у меня на виду, и бросил
взгляд на женщину, которая была выжжена у меня на душе.
Твою мать, она великолепна.
Ее длинные волосы мягкими волнами спускались с плеч. На ней были
обтягивающие джинсы, которые подвернуты над ее ботильонами. Но ее верх – вот, что
действительно захватило мое внимание. На ней была свободного покроя блузка без
рукавов, которая была раскрыта по бокам и с глубоким вырезом спереди, предоставляя
мне восхитительный обзор на ее темно–синий лифчик, что идеально подчеркивал ее грудь.
Ее кожа блестела на свету, и я задавался вопросом, – думает ли она обо мне так же часто,
как и я о ней.
Я был слабым рядом с ней, мой мозг боролся, когда бы она ни была рядом. Она
подавляла меня, мой разум, тело, и чертову душу.
– Спасибо, – ответил я, на самом деле, не зная, что еще сказать. Я скинул
перчатки на пол. Схватил полотенце и вытер пот со своего лба. – Ты тоже хорошо
выглядишь, – я кивнул на ее внешний вид.
Хорошо – даже не близко к описанию того, как она действительно выглядела.
– Спасибо, – ее руки полезли в карманы, и она оглядела помещение. Когда
закончила сканировать комнату, она глубоко вдохнула и воспользовалась возможностью
шагнуть ко мне ближе.
– Что ты делаешь, Лайла? – спросил я, интересно, почему она продолжает
возвращаться ко мне, даже после моего ужасного отношения к ней, когда мы вместе.
– Тяжело выкинуть тебя из головы, Кейс. Просто тяжело отпустить это.
– Для тебя это будет лучше.
– Знаю, – ответила она, схватившись за одну из моих петель на ремне. Тепло
струящееся из нее мгновенно впитывалось моим телом, ставя меня в неудобное
положение. – Хотела бы я держаться подальше, Кейс. Я говорила себе, что не нуждаюсь в
тебе, что я должна двигаться дальше, но я вижу тревогу в твоих глазах, боль, потребность
в том, чтобы кто–то тебя спас, и хоть убей, я не могу пройти мимо этого.
Знала ли она, что я тайно хотел, чтобы она спасла меня? Могла ли она видеть,
насколько я нуждался в ней? Молил о ней по ночам? Могла ли она на самом деле видеть
отчаяние в моих глазах, останавливающую сердце боль в моей груди от потребности жить
нормальной жизнью?
– Я знаю, ты не хочешь меня, Кейс. Я знаю, ты хочешь изолировать себя от
внешнего мира. Я принимаю это, я понимаю, но я просто хочу, чтобы ты узнал – неважно
сколько раз ты будешь отталкивать меня, неважно сколько раз ты будешь груб со мной, я
всегда буду здесь рядом, для тебя. Я хочу, чтобы ты был счастлив, даже если без меня.
Мой пульс зашкаливал в груди. Я притянул Лайлу к себе за бедра. Ее рука
поднялась вверх по моей груди к моей челюсти, где ее пальцы прошлись по моей грубой
щетине. Ее ногти пробежались по грубым волосками, а ее мягкий зеленый взгляд сверлил