– Хорошо, погружение с акулами, скай–дайвинг или прыжки с тарзанки?
Облегчение пронеслось по мне, когда я понял, что наслаждался ланчем с Лайлой
больше, чем ожидал. Да, она меня привлекала, так, что я отчаянно нуждался оказаться
внутри нее. Я считал ее такой красивой, и сидя здесь, в кафе, с зидеко–музыкой, играющей
фоном, разглядывая ее неземное лицо, я почувствовал эйфорию от ее компании. Я
позволил себе увлечься этим чувством. Это редкость для меня, но я позволил себе это в
тот день.
– Плохо плаваю. Я прыгал с парашютом, что было весело, но прыжки с тарзанки
будут намного захватывающе.
– Подпишусь на плавание с акулами. Эти чудовища просто какие–то зубастые
придурки, которые ведут себя так, будто владеют миром. Я бы показала им парочку
приемчиков.
Я поверил ей.
– А ты слышала о нападениях акул, да?
– И что, не страшно. Легкий удар по шнобелю, и эти уроды вырубятся за две
секунды.
– Откуда ты, черт возьми, взяла такую информацию, – спросил я. – Ты же
знаешь, что тебе придется избегать их ртов, чтобы добраться до носа?
– Ты удивишься моей меткости, – ответила она беспечно. – Сладости или
острое?
– А овощи считаются? – спросил я.
– О, Господи, только не говори мне, что ты один из этих невротичных едоков.
Это поэтому ты возишься с этим сэндвичем? Просто съешь его. Ты поймешь, что это
нормально.
– Да, я прикалываюсь над тобой, – засмеялся я. – А ты как думаешь, какой я,
сладкий или острый?
Лайла изучала меня секунду, прежде чем ответить.
– Я бы сказала пряный. Ты похож на парня, предпочитающего крепкие напитки,
но наслаждаешься пивом иногда, и думаю, ты выберешь чипсы перед печеньем. И еще, я,
правда, очень надеюсь, что ты сладкоежка.
– С чего это? – спросил я.
– Потому что у меня сладкая киска.
Я покачал головой.
– Откуда ты знаешь?
– Мне говорили. К тому же, я слышала, что чего бы ты страстно ни желала – это
противоположность тому, кто ты есть. Поэтому, я надеюсь, что тебе нравится сладкое,
потому что мне нравится соленое, – она подмигнула мне, и я был готов выпрыгнуть из
своих джинс.
Прочистив горло, я поиграл со своим стаканом с водой, пока наблюдал за ней из–
под опущенных ресниц.
– Мне кажется, что твоя теория может оказаться неправильной.
– Есть только единственный способ выяснить это, – сказала она, облизывая свои
губы. – Но у нас есть время для этого. Я хочу знать, какой твой любимый диснеевский
мультик?
Тот факт, что она была способна сменить тему так быстро с секса к Диснею,
было слегка тревожным, но я пошел до конца.
– «Красавица и Чудовище», – ответил я без замирания сердца.
Лайла выглядела искренне шокированной.
– Серьезно? Вау, никогда бы не догадалась.
– Почему? – спросил я.
– Ну, я ожидала бы от такого здоровенного мужика, как ты, что–то вроде «Короля
Льва» или «Алладина», но «Красавица и Чудовище», на самом деле, удивил меня.
– Это классическая история любви, разглядевшая под внешней красотой
человеческую душу.
Она секунду сидела в тишине, а потом скрестила ноги, поза, которую я никогда
не смогу себе позволить.
Она наклонила голову в бок.
– Ну, твою мать, я по уши влюбилась в тебя прямо сейчас, Кейс.
Чувство чертовски взаимное. Проигнорировав ее признание, я спросил.
– А какой твой любимый мультик?
– «Похождения Императора», – ответил она, не раздумывая .
– Это что такое? – переспросил я, не узнавая этот мультик.
– Ты издеваешься? – закричала она, одновременно оперившись руками об стол. –
Да ты не серьезно.
– Никогда не слышал о таком.
Лайла покачала головой от разочарования и подняла руку.
– Счет, пожалуйста! – она встала, подхватила меня и сказала. – Мы собираемся
исправить это.
Официантка принесла наш чек. Я положил немного налички на стол и позволил
Лайле поднять себя на ноги. Она сопроводила меня до выхода из кафе прямо на улицу
Бурбон.
– Куда мы идем? – спросил я, позволяя этой вздорной женщине тащить меня.
– Ко мне. Тебя ждет мультик.
Она просунула руку в мою и прислонилась ко мне, пока мы шли к ее квартире.
Ее волосы развевались с каждым шагом, касаясь меня, посылая тонкий аромат ванили в
мою сторону. Я начинал зависеть ото всего в этой женщине, от ее наглого поведения, от ее
восхитительного тела, от ее сладости. Это охренеть как пугало меня.