— Вполне, если допустить, что он пронюхал об интересе к своей ненаглядной персоне со стороны контрразведчиков.
— Это исключено, — резко бросил Артем, — растерянно глянув на Эди.
— Тогда надо искать другую причину, он же не какой-то трухлявый шибзик, чтобы из-за изменения направления ветра впадать в транс? — сыронизировал Эди.
— Нет, конечно, он далеко не слабак, но что-то заставило его напрячься.
— Может быть, кто-то из его связей, с кем поддерживается оперативный контакт, мог по-дружески сболтнуть, мол, дружище, тут на днях ко мне подходил человек из конторы и задавал кое-какие вопросы о тебе, и этого вполне достаточно, чтобы он начал предпринимать активные действия.
— Агентура из его окружения работает так, что комар носа не подточит. Она регулярно и всесторонне проверяется на надежность, в том числе и под техникой, так что здесь все должно быть в порядке, — задумчиво произнес Артем и направился к выходу. И уже у самой двери, бросив взгляд на Эди, добавил: — Этот разговор мы еще продолжим, а сейчас ты приступай к делу, а я пойду встречаться с разработчиками легенды и заодно насчет твоего нового паспорта кое-кого озадачу. Кстати, у тебя нет с собой фото?
— Конечно, есть, но только в форме майора госбезопасности, как раз для нашего случая и подойдет, — пошутил Эди.
— Не кусайся, я так на всякий случай спросил, ведь не исключено, что в Ялте для своей новой пассии фотографировался, — поддержал его шутку Артем.
— К сожалению, до этого дело не дошло, но когда вернусь, обязательно сделаю.
— Тогда утром необходимо будет сфотографироваться. Это у нас же делается. Кстати, подумай над тем, какую фамилию, имя, отчество возьмешь.
— Имя оставлю свое, на Кавказе оно имеет широкое хождение, главное, не придется привыкать к новому, отчества не надо — я детдомовский, а фамилия пусть будет производной от имени моего двенадцатого деда — Атбиев.
— Ты это серьезно? — с сомнением в голосе спросил Артем.
— Я знаю, что так его звали, чем он был знаменит, где похоронен. Об этом мне поведал мой отец, ему в свою очередь его и так далее. Придет время, я расскажу о них своим детям. Правда, в отличие от моих предков я смогу показать им даже генеалогическое древо рода, над составлением и детализацией которого работаю.
— Эди, откуда у тебя на все это берется время?
— А его не надо откуда-то брать. Оно появляется вместе с интересом к какому-нибудь делу. В таких случаях, как говорили мои предки, дни становятся длиннее, а ночи короче.
— Однако, как мало я тебя знаю, хотя и знакомы мы не первый год, — задумчиво произнес Артем.
— Я тебя тоже практически не знаю, и ничего в этом удивительного нет: нас на короткое время сводила работа, а по ее завершении мы разбегались.
— В этот раз, дружище, нам нужно найти время, чтобы поговорить и узнать лучше друг друга, а то, ей-богу, нездорово получается — отправляю в трудный бой, а кроме сухих анкетных данных о тебе ничего не знаю.
— Вот будешь носить мне передачи в тюрьму, там и разговоримся, только надеюсь, что в таком режиме наше общение недолго будет длиться, — вновь пошутил Эди.
— Я тоже, но сейчас мне надо идти, если что понадобится, зови ребят, они в соседнем кабинете, — смеясь, выпалил Артем и ушел.
Эди еще некоторое время продолжал стоять. Со стороны могло показаться, что человек не знает с чего начать, но все обстояло совсем иначе. Он просто упивался наступившей тишиной и этим неожиданным одиночеством накануне очередного шага к схватке с противником, продолжению пути дальнейшего познания себя, на котором зло и добро часто меняют полюса в зависимости от того, кто и с каких позиций глядит на их творения. «Главное, чтобы ты был убежден в своей правоте, знал, что служишь своему государству, а не личностям, в какие бы тоги они ни рядились, ибо им часто свойственны слабости. И часто свои амбиции путают с интересами государства. В нынешней ситуации, когда многое на ходу перестраивается, переосмысливается, нужно быть семи пядей во лбу, чтобы во всем этом разобраться и не наделать ошибок, не оказаться рядом с этими крикливыми и охочими до словоблудия деятелями, которых и в среде обитателей родной конторы, как говорят, можно отыскать,» — пронеслось в голове Эди, отчего он встряхнул ею, как бы отгоняя от себя неожиданную мысль, и, наклонившись к столу, взял бутылку боржоми и глазами поискал открывалку. Но ее не было. «Забыли или посчитали, что не нужна», — улыбнулся Эди, поддев пробку большим пальцем, отчего она отскочила и упала со звоном на стол.