— Может быть, нам просто следует забыть об этом, — сказала Айрис. Она хотела его успокоить. — Может быть, нам принять все, как есть, иначе мы сойдем с ума. Поверь мне, я долго думала над этим.
— Но…, - сказал Колтон, обнимая ее. Просто он предположил, что девушка может расплакаться, разбив ему сердце. Он не желал, чтобы это произошло с ней, поэтому хотел защитить ее.
— Но как? — Айрис прижалась к его груди.
— Что, если ты следующая? -
сказал Колтон, прижимая ее крепче. Мысль, что он может потерять и ее, сводила с ума.
— Я не знаю, Колтон, — сказала она. — Я не знаю и думать об этом не хочу.
Колтон осознал, что как бы Айрис не притворяла смелой, она испугалась, как любая семнадцатилетняя девушка. Что-то ему подсказало, что он будет скоро сражаться с Чудовищами за нее.
— 22-
Колтон отвез Айрис домой на своей машине цвета металлик. Если честно, девушка испытывала шок, находясь в ней. Проводя много времени в руинах, она возненавидела все, что напоминало ей нечеловеческое. Не так уж плохо находиться в руинах, думала она. Хоть они тусклые и поврежденные, в них есть что-то беспричинно красивое и обнадеживающее. Айрис представляла, как она сеет, строит новые здания, удобряет почву. Все то, что она не могла делать здесь, потому что Чудовища решали все за всех. Красные розы росли на развалинах, а здесь остались лишь пластиковые с металлическим блеском.
Колтон молчал всю обратную дорогу. Она подумала, что поторопилась с поцелуем. Серьезно, как девушка могла такое сделать? И о чем только она думала? Она просто не могла не поцеловать его. И, несмотря на это, Айрис выглядела смелой, прижимаясь губами к его губам. Она была такой уязвимой, как новорожденный птенец, ожидающий свою мать, которая вернется и накормит его.
Колтон был уверенным водителем. Он управлял машиной одной рукой, а второй — держал руку Айрис. Он как бы говорил, что он хотел быть рядом с ней. Айрис приходилось считаться со временем, которое Колтон уделял Еве.
Девушка понимала это. Честно говоря, она столько раз была в зоне опасности, когда это случилось с Евой. Парни не забывают своих девушек так быстро, даже таких как Ева и Вера.
— Мы приехали, — Колтон остановился перед ее домом и взглянул на Айрис.
Она ничего не ответила. Это должен был быть момент поцелуя перед сном. Но ничего так и не произошло. Ситуация обострялась так стремительно, и Айрис переживала, что они встречаются из-за страха, а не из-за любви.
— До завтра, — сказала Айрис и мягко убрала руку. — А поцелуй на прощание? — не смогла удержаться Айрис. Никогда она еще так себя не вела.
Колтон смеялся, не разживая губ, как будто боялся, что Айрис прильнет к нему снова.
— Нет, — он помотал головой играючи, — ты позвонишь лучшей подружке, чтобы посплетничать о наших сегодняшних приключениях. Я знаю, как это бывает у девчат.
— Я так не думаю, — сказала Айрис. — Уже поздно, и Зоя мне не звонила. Кажется, у нее с Коди все наладилось.
— Итак, мой младший братишка пользовался большим успехом ночью, — он сжал кулаки в воздухе и прикусил губу.
— Ты ненормальный, — Айрис засмеялась. — Не говори так о моей лучшей подруге.
— Действительно ли она твоя лучшая подруга? — спросил Колтон, нежно пронзая взглядом Айрис. Никто так на нее еще не смотрел. В самом деле взгляд Колтона был также хорош, как и поцелуй перед сном.
— Я бы умерла за нее, — сказала Айрис. — Ты даже понятия не имеешь, сколько раз она спасла мой зад.
— Этот зад? — указал он.
— Продолжай, — сказала Айрис и ушла. — Ты действительно ненормальный.
— Айрис, — Колтон придержал дверь, перед тем как она закрыла ее.
— Да? — Айрис наклонила голову вниз.
— В следующий раз, когда мы поцелуемся, разреши мне сделать это первым, — пошутил Колтон.
Айрис кивнула, ее лицо было нежное и румяное, как розовая сахарная вата. Она закрыла дверь и пошла домой.
Дома Чарльз сидел на диване и смотрел новости. Редко Айрис видела его смотрящим новости, пока что-нибудь очень важное не происходило во втором измерении.
— Привет, пап, — сказала она.
Он лишь прибавил громкость в ответ. Чарльз смотрел новости и выглядел встревоженным.
— Что-то случилось? —
поинтересовалась Айрис и села рядом с ним.
— Совет готов арестовать любую семью, которая все еще скорбит по их невестам, — сказал Чарльз. — Любая семья, которая не освободила комнаты дочерей от вещей, связанных с воспоминанием, фотографий и улик, будет также арестована.