Сиделка метнулась за дверь и через минуту принесла электрический сапог, бережно натянула его на желтые ноги и включила в розетку.
– Сорок минут жизни... – скрипуче и сквозь зубы произнес Мастер. – Возможно, они станут самыми важными... И трудными.
– Закройте глаза и постарайтесь уснуть, – посоветовала Лидия Игнатьевна. – Это вам поможет, и быстрее пройдет время.
– Уснуть? – Его длинное лицо еще чуть вытянулось – кажется, негодовал. – Проспать последние минуты жизни?.. А может, и умереть во сне? Нет, слишком великая роскошь... закончить одну-единственную жизнь... Желтяков заставляет меня жить... И страдать.
– В передней находятся тележурналисты, – мягко напомнила сиделка, чтобы отвлечь его от самого себя: академик любил встречаться с прессой, хотя в последнее время редко появлялся на экранах. – Ждут с утра... Уделите им несколько минут.
– Какое бездушие. – Он зашевелил кистями рук, будто хотел сжать кулаки. – Какая мерзость... Чему я учил? Неужели они хотят взять интервью у умирающего человека?
– Не простого человека. Вы – эпоха...
– Помолчите, Лидия Игнатьевна. Я учил красоте, эстетике... С такой скоростью деградации... Они станут делать репортажи из секционного зала анатомки... Не впускайте. Не давайте снимать меня мертвого. Хотя бы пока я в своем доме...
– Простите, – повинилась она. – Не позволю... Но мне нужно обзвонить всех, по списку... Не хочу оставлять вас одного.
– Хорошо, кто еще в приемной? – Его руки медленно успокоились.
– Господин Палеологов и аспирантка, дежурит у дверей...
– Кто это – Палеологов? Странная фамилия... Не знаю такого господина...
– Он сказал, вы знакомы. – Лидия Игнатьевна торопливо полистала записную книжку. – Но я тоже никогда не видела его у вас... Да, вот... Предводитель стольного дворянского собрания.
– Предводитель? Дворянского?.. – Уголки синюшных губ академика слегка оттянулись книзу – должно быть, улыбнулся. – Какое недоразумение...
– Еще он возглавляет исследовательскую группу при правительстве Москвы, – уточнила сиделка, разбираясь в своих записях. – Личный патронаж мэра...
– Что же исследуют?..
– Ведут розыск библиотеки Ивана Грозного... Весьма настойчивый молодой человек.
– И что же он хочет?.. – Академик наконец&то дотянулся до виска, но лучше от этого не стало. – Библиотека... Грозного... Какая несусветная глупость... Почему мэр никогда не говорил, что ищет либерею? Нет, скорее всего, он не тот человек, за которого себя выдает... Не впускайте, прошу вас...
– Хорошо, хорошо...
– Пригласите аспирантку... Как ее зовут? Лена?
Молодая женщина в строгом темном платье переступила порог и на миг замерла, не зная, что делать дальше. На бледном личике оставались живыми лишь большие влажные глаза, и причиной ее смущения и испуга было то, что она видела перед собой не известного на весь мир академика и нобелевского лауреата, допуск к которому даже в самые лучшие времена был строго ограничен, а просто умирающего человека.
– Не бойтесь, – подбодрил он. – Подойдите ближе... сядьте вот сюда, в кресло... И дайте руку.
Противясь своим чувствам, она механически выполнила просьбу – узкая, белая ее ручка оказалась холоднее, чем у остывающего академика.
– Какие глубокие и голубые глаза, – проскрипел он. – И ледяная рука... Вам не приходилось быть у смертного одра... Это не страшно... Смерть, как и рождение...
– Я не боюсь, – вымолвила она. – Волнуюсь... А руки... всегда холодные.
– Это хорошо... Кто ваш руководитель?
– Владимир Львович... Страхан.
– Вам повезло... А тема диссертации?
– Если коротко... Понятия судьбы, рока в древнерусских литературных произведениях, народном эпосе, фольклоре... – Она чуть расслабила руку в вялой руке академика.
– Да... Непростая тема... И что, существовали такие понятия?
– В дохристианской Руси... Основа психологии поведения... И после...
– А как же Фадлан?.. Он утверждал... в Руси не ведают рока?
– Он путешествовал... – Рука аспирантки крепчала, однако теплее не становилась. – Не мог вникнуть глубоко... Не понимал сути, комплекс туриста, видеть все и ничего... А все кругом было насыщено волей судьбы... Ни соколу, ни кречету, ни птице гораздой рока не миновати... Налево пойдешь, направо пойдешь... Царевна-лягушка... Чему быть, того не миновать...
– Хорошо... Чему быть, того не миновать... Взять Фадлана под микитки... А вы сами верите в судьбу?
– Верю... Я к вам пробивалась много раз... И вот как свела...
– Нет-нет. – Академик будто согревался и слегка оживал – головой пошевелил, стараясь лечь повыше. – Я хотел спросить вас... Знаете ли вы свою...
– Знаю...
– Так самоуверенно?..
– Судьба ученого-гуманитария известна в наше время...
– Ничего вы не знаете, сударыня. – Мастер вдруг указал на стол. – Прошу вас, подайте мне вон ту подставку... Бумагу и карандаш... Нет, черную авторучку, с чернилами.
Аспирантка пошла к столу, и в это время дверь тихо и коротко распахнулась, впустив незнакомого молодого человека в сером костюме и жизнерадостным, комсомольским взором – эдакий пламенный вожак молодежи.
– Простите великодушно. – Он приблизился к постели. – Вы должны меня помнить, был у вас на приеме в прошлом году. Моя фамилия – Палеологов, Генрих Сергеевич...
– Нет, не помню, – с уверенностью проговорил академик, неожиданно для себя любуясь его открытым, вдохновляющим лицом. – Говорите... Говорите, что вам нужно?
– Я от московского правительства. Мы занимаемся поиском феномена... известного как библиотека Ивана Грозного.
– Да, что&то слышал...
– Скажите, уважаемый академик... Вы как величайший специалист в области древнерусской истории и культуры можете подтвердить ее существование?
– Это весьма интересный... и более того, спорный вопрос, молодой человек...
– Библиотека была привезена в Россию.
– Некоторые свидетельства имеются...
– Это мне известно, – заспешил Палеологов. – Меня интересует... Вы сами видели рукописи, книги, принадлежащие к этой библиотеке?
Его напор и дилетантская конкретность вдруг стали неприятными.
– Вам что угодно?..
– Я хочу услышать внятный и исчерпывающий ответ!
– Не понимаю, о чем он говорит, – пожаловался аспирантке Мастер. – Зачем он пришел?
– Вам лучше выйти, – обрела голос Лена. – Или я позову Лидию Игнатьевну.
– Не с вами разговариваю, – отрезал молодой человек. – Не мешайте...
Секретарша была легка на помине, стремительно вошла в кабинет и мгновенно оценила обстановку.
– Как вы посмели? – Взяла за рукав Палеологова. – Немедленно выйдите!
– Очень жаль, – ведомый к двери Лидией Игнатьевной, проговорил тот. – Я еще приду. Дождусь очереди и приду. Вы не умрете, пока не скажете.
Аспирантка принесла то, что требовал академик, и в нерешительности стала возле постели.
– Странный молодой человек. – Умирающий попросил надеть на него очки и потом заставил держать над ним подставку с бумагой, но ручку взял сам и дотянулся золотым пером до листа.
– По-моему, этот человек... хам и наглец, – сказала Лена. – Сначала уговаривал меня пропустить, деньги предлагал...
– Как вы думаете... У него счастливая судьба?
– Наглость – второе счастье...
– И вы будете... – Мастер поднял глаза. – Никто не знает своей судьбы... Напишу в ученый совет... Утвердят без защиты...
– Наверное... это невозможно...
– Ваша судьба – на кончике моего пера... – Он начал писать, но рука была настолько неуправляема, что получались неразборчивые каракули, однако это ничуть не смутило академика. – Как вас... Полное имя...
– Я не верила, чтобы вот так, вдруг, – проговорила она отрешенно. – И можно быть счастливой...
– И будете... Фадлана под микитки... А я умру...
– Не умирайте...
– Еще напишу в Петербург, профессору Желтякову... Чтобы позаботился... о судьбе... – Рука Мастера не выдерживала напряжения, валилась вниз, и ручка оставляла на бумаге черные молнии зигзагов. – Впрочем... скажу ему сам, без письма... Эпистолярный жанр дается трудно...