Тут что-то странное случилось со мной. Моя воля как будто раскололась, и я почувствовал, что слаб, что нуждаюсь в дружеском совете.
— Так что же делать? — спросил я на этот раз уже робко, нерешительно.
— Ну вот и славно! — снова повторил Кутанин. — Это резоннейший вопрос. Теперь я расскажу вам, что, собственно, произошло. — Он задумался на мгновение и продолжал: — Какое-то время назад вы познакомились с женщиной. Вы полюбили ее, были с ней близки, но по некоей независящей от вас причине вы расстались. Так ли это было?
— Так, профессор, — прошептал я, замирая от нехорошего предчувствия. «Откуда он все знает?»
— И вот с тех пор образ этой женщины преследует вас. Вам и мучительно вспоминать о ней, и сладостно. В итоге тяжесть утраты любимого человека стала для вас невыносима, и вы не нашли другого способа, кроме как прибегнуть к помощи наркотиков. Я прав или не прав?
Молчу, затаив дыхание, и только жду, что еще он скажет.
— Так вот что я бы вам посоветовал, коллега. Все то, что с вами произошло, изложите на бумаге. Все ваши переживания, всю боль, как бы ни трудно было это сделать. Причем пишите так, будто все это случилось не с вами, а с другим. Нет иного способа избавиться от наваждения, как переложить его на кого-нибудь другого. В данном случае на плечи выдуманного вами человека. Пусть он теперь и мучается! И помните, это вам поможет, а без этого у вас не выйдет ничего. Вы меня слышите? — вдруг многозначительно спросил Кутанин и завладел обеими моими руками. Взяв их в свои, он долго, в упор глядя мне в глаза, повторял: — Это вам поможет… Вы слышите меня?.. Это вам поможет… Вы получите облегчение…
— Профессор, но смогу ли я?
— Сможете, если жить хотите. — Он отпустил мои руки, но так же пристально смотрел в глаза. — Однако вот о чем хочу предупредить. Тут либо то, либо другое. Писателю наркотики противопоказаны.
— Но как избавиться от эффекта привыкания? — Я чувствовал, что наконец-то рассуждаю здраво. Во всяком случае, так мне показалось.
— Все очень просто, — пояснил Кутанин, — хотя простота эта весьма обманчива, поскольку трудно сделать первое усилие. Так вот, стоит вам начать писать, как в самом скором времени почувствуете, что боль куда-то отступает. Чем больше пишете, тем легче становится на душе. Но лишь одно условие: не напрягайте голову, пишите больше от сердца, от своих переживаний… А там, чем черт не шутит, станете известным писателем, прославитесь. И вот в один прекрасный день та женщина прочитает ваш роман… и тут она поймет, кого когда-то потеряла.
— Профессор! Если получится все так, я вам по гроб жизни буду благодарен!
— Ладно, ладно! Еще успеете отблагодарить. — Кутанин еле заметно улыбнулся. — Случится быть в Москве, так непременно заходите. Поужинаем вместе, сходим в оперу…
Ночью, едучи в расхлябанном вагоне обратно к месту службы, под Смоленск, при свете свечечки, вставленной в бутылку из-под керосина, я написал первый маленький рассказ. Потом еще и еще. И вот однажды решился и отнес очередной вышедший из-под моего пера рассказик в редакцию газеты. Там его почему-то напечатали. Потом напечатали несколько фельетонов. Вскоре, это было уже в Киеве, я бросил занятие врача и стал писать. И вот, наконец, понял, что пришло мое время. Время покорять Москву…
6
Надо сказать, что политики я прежде сторонился. Не потому, что считал ее чем-то слишком уж заумным для себя. Нет, если бы понадобилось, так непременно б разобрался. Только ведь мне оно совершенно ни к чему. Приобрести политический капитал, влияние на умы сограждан — такой задачи я никогда перед собой не ставил. Другие пусть этим занимаются, если нет таланта. В общем, я старался от политики увертываться. Однако то и дело она настигала меня, брала в свой оборот, иногда ставила в положение безвыходное… По счастью, обошлось. Что-то подсказывает мне — я и теперь как-нибудь от политики избавлюсь. Если бы так!
Где-то в четыре пополудни скорый поезд Киев — Москва вкатился под купол Брянского вокзала. И вот Москва — город надежд, немыслимых свершений. Город, в котором сбываются мечты. Город, в котором я был когда-то счастлив. И в то же время это город моей трагической, загубленной любви. Стоит ли возвращаться сюда, рискуя заново все пережить? Стоит ли заново копаться в прошлом, бродить по знакомым переулкам, вглядываясь в лица окружающих людей? А вдруг мелькнет то самое лицо? Да, жадно вглядываюсь, ищу. Да, все еще надеюсь…