Бе некто боля Лазарь от Вифании, от веси Марии и Марфы сестры ея. Посласте убо сестре его ко Иисусу, глаголюще: Господи, се его же любиши, болит. Слышав же Иисус, рече: сия болезнь несть к смерти, но о славе Божией, да прославится Сын Божий ея ради. (Ин. гл.2). Что Лазарь был болен, это общая слабость человеческой природы. Ибо видимая часть человека, состоя из брения и земли, много имет по природе своей недугов, возмущающих душу и обременяющих тело. — А что не к смерти, сказано, была у него болезнь, но к славе Божией, дабы Сын Божий прославился чрез нее, в сем без сомнения заключается таинственный смысл, который должно объяснить в настоящем изследовании.
Какую иную славу для Себя разумеет здесь Христос, как не славу Креста? — Слава Христова есть Крест; он был целию, предназначенною Им прежде веков. Ибо Иудеи, сотворившаго толикое чудо имели пригвоздить ко кресту, для славы коего Он пренебрег поношение, как говорит богословствующий Апостол (Евр.12:2). Ибо те, которые оставались нечувствительными при многократных чудесах Его, могли ли придти в чувство, видя и сие чудо? Несмотря на то, что воскресение и восстание из гроба четверодневнаго мертвеца, приходившаго уже в согнитие, не маловажное было чудо, и ничем не меньшее других, которых они были свидетелями, — их не вразумило толикое чудо, а только более зажгло в них зависть. И так о сей славе Он говорит, о славе Креста, на котором вознамерился умереть за нас. Хотя Он еще прежде всех веков имел славу Отца, как Бог и Сын Божий, равносущный Отцу; но и святое страдание пречистой плоти своей вменяет Себе в славу, как причину всемирнаго спасения.
Но обратимся на путь, который показал истинный путь жизни — Христос, говоря: Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин.15:13). Ибо Он знал, что по произведении сего чуда, Иудеи будут возбуждать и возмущать против Него народ, Каиафа придет в бешенство, и что Сам Он претерпит крестную смерть. А что Лазарь был друг Его, это ясно видно. Любяше же, сказано, Иисус Марфу и сестру ея, и Лазаря. Кто столько блажен, что любим от Христа, который есть самая любовь? И что удивительнаго, если и жены, мужи по духу, любимы были Тем, который пришел всех призвать к Себе? Так много Он любил их, что и чудо, сотворенное над братом их, отличил пред прочими чудесами величием действия. Егда же услыша, яко болит, тогда пребысть, сказано, на немже бе месте два дни. Для чего? — Ибо предвидел, что больной непременно умрет. И потому желая отклонить сомнения от людей подозрительных, отсрочивает на некоторое время путь свой, ожидая, пока он испустит дыхание, и погребен будет; и также, дабы кто–нибудь не почел неприличным то, что Он по первому слуху спешит показать чудо. Потом глагола учеником: идем во Иудею паки. Божественное дерзновение! — душа готовая подъять страдания и совершить таинство спасения! Глаголаша Ему ученицы: Равви, ныне искаху Тебе Иудее камением побити, и паки ли идеши тамо? Это слова малодушия, и еще более неведения! Ибо они не знали, к чему идет дело. Иначе не стали бы противоречить, не произнесли бы таких слов, которыя показывают слабый и робкий дух. При том же, имея еще и нетвердую веру, они не без причины страшились. По сему за нужное считали сказать: Ныне искаху Тебе Иудее камением побити, и паки ли идеши тамо? Отвеща Иисус: не дванадесять ли часов во дни? Аще кто ходит во дни, не поткнется, яко свет мира сего видит, Аще же кто ходит во нощи, поткнется, яко несть света в нем. Сею притчею означает время страдания, которое долженствовало скоро наступить.
Под днем разумей благодать и истину, освещаясь коими путник Евангелия не претыкается о камень Иудейскаго претыкания; Яко свет мира сего видит. Свет же мира есть Христос, который сказал: Аз свет в мир приидох. И еще: Аз есть свет миру. Под светом можешь разуметь и проповедь Евангельскую, и возрождение посредством крещения, и жизнь благочестивую, по словам: Тако да просветится свет ваш пред человеки (Мф.5:16). А под нощию — слепоту законную, по причине которой, идущий по стезям прообразований и взирающий на одну тень письмени, претыкается о Христа, служащаго камнем соблазна тому, у кого неверие ослепило очи. Почему же претыкается? Потому что не имеет в себе света благодати, который бы мог прогнать и разсеять тьму прообразовательной тени, так чтобы сияние духа осветило букву. Под днем можно еще разуметь и очевидность онаго чуда, которое подобно солнцу облистало мрачныя сердца, и вдруг всю Иудею. Ибо, не как при других чудесах, не заповедал не говорить никому о сем чуде, потому что не втайне сотворил его. Следовательно под нощию можно разуметь и тот мрак, который покрывал душевныя очи Иудеев, страдавших неведением и слепотою. Ибо не познаша, сказано оних, ниже уразумеша, во тме ходят (Пс.81:5). Они не только не захотели смотреть на Свет, во тьме светящийся (Ин.1:6), но не приняли в уважение, умалчивая о другом, и множества знамений. Посему справедливо они уподобляются ночи, и за неверие их справедливо Христос для них есть камень претыкания и соблазна.