Пока девушка ложилась в постель, Эван взял стул и сел рядом с кроватью. Он внимательно наблюдал за тем, как она снимает все свои одеяния и остается в одном лишь пеньюаре.
– Долго будешь здесь сидеть?
– Пока вы не заснете. Но могу и удалиться, если пожелаете.
– Нет, – неожиданно резко выпалила Аннет и, осознав это, тихо добавила, – останься. Я хотела задать тебе еще один вопрос. – Одеяло будто бы впитывало гнев, совсем недавно охвативший девушку.
– Спрашивайте.
– Откуда такая роскошь? Я имею в виду, где ты берешь такое количество денег? Все эти антикварные вазы, богатейший интерьер, тот бриллиант. Я даже примерно не могу себе представить стоимость всего этого.
– Вас действительно это интересует?
– Я бы не задала этот вопрос, если бы не снедающее любопытство. Да и у меня больше нет собеседников… – в голосе Аннет звучала ирония. Оказалось, даже после такого затяжного падения в бездну можно улыбаться.
– Система федеральных резервных банков не идеальна, Аннет. Главный ее недостаток кроется в ее же акционерах – обыкновенных коммерческих банках. Правительство все чаще намекает, что существуют колоссальные различия между частными и федеральными резервными банками. Но на деле все выглядит именно так, как молвят люди. Центральный банк находится во власти частных лиц. Это факт, пусть и не очевидный. Но тот, кто неразрывно связан с подобной системой, знает это наверняка. Например, ваш покорный слуга. Когда я учился на четвертом курсе, профессор Персиваль Коллинс организовал для меня собеседование с неким человеком, которого звали Джонатан Озерански. Они дружили. Это было довольно необычное собеседование, на протяжении которого мне многое пришлось сделать. Мы встретились с Джонатаном в его кабинете, расположенном на шестом этаже Бостонского федерального резервного банка. С ним был его товарищ – Роберт Гендельман. Сначала они расспрашивали меня о моей семье, годах учебы в стенах университета, о моей любви к искусству. После того, как был составлен «анамнез», мы перешли к решению финансовых, а именно бухгалтерских, задач. Я разобрался с ними даже без помощи калькулятора, чем вызвал искреннее удивление моих будущих работодателей. Оставался последний шаг. Проверка на «детекторе лжи». Вот для чего им нужны были сведения из моей жизни. У нас состоялся довольно занятный диалог…
– Способны ли вы на убийство?
– Безусловно. – Джонатан и Роберт удивленно переглянулись.
– Сколько жертв на вашем счету?
– Порядка сотни. – Подобное заявление и вовсе деморализовало двух рыжеволосых мужчин.
– Эван, вы говорите правду?
– Нет. – Вместе с облегчением в глазах господина Озерански вспыхнул восторг. – Я никогда не рисовал картин, и в этой комнате нет никого, кроме меня.
– Поразительно.
– Сколько еще лжи вам нужно, чтобы убедиться в высокой прочности моей нервной системы?
– Нисколько, вы приняты.
– Ты практически раскрылся перед ними.
– Аннет, такая мелочь, как полиграф, не в силах дать стопроцентный ответ на все загадки и хитросплетения человеческой психики.
Так я стал одним из самых юных работников Бостонского федерального резервного банка. Но прошло несколько лет, и на меня были возложены обязанности личного бухгалтера Джонатана Озерански. Те суммы, которые проходят через его карман, вам и не снились, Аннет. Он до сих пор щедро оплачивает мой труд, но занимаясь делами человека, удивившегося решению задачи без помощи калькулятора, я уяснил одну простую вещь: одному лицу ни к чему обладать такими благами. Это уже – тройная бухгалтерия методом двойной записи, если хотите. Как бы это ни звучало. Ваш покорный слуга – умелый престидижитатор. Не более.
– Неужели все эти годы он не замечал, что ты уводишь деньги из-под его носа? Мне казалось, еврейский народ в этих вопросах…
– Вы правы, дорогая моя. Но представьте, что на небе погасли две звезды в момент, пока вы спали. Заметите ли вы подобное? Весьма и весьма сомневаюсь. Да, все, что вы видите вокруг, стоило немалых денег, но это должно лишь намекать вам на правильность «теневых» отчислений. Подумайте о том, какими средствами располагают люди вроде мистера Гендельмана, или Джонатана Озерански.
Они доверяют мне. Знают, на что я способен. Ни один налоговый инспектор ни разу не обнаружил какой-либо погрешности в моих отчетах. На моей стороне прочнейшая репутация среди людей могущественнейших социальных слоев Бостона, даже всего восточного побережья. Безупречная карьера. Но я не горжусь собственными достижениями.
– Почему?
– Потому что все это не имеет значения. Мне ни разу не пришлось прибегнуть к их помощи. Люди, задающие ритм биению финансового сердца штата Массачусетс, никогда не смогут понять мою проблему, а тем более – решить. Мы изначально идем по бездорожью, Аннет. Такая жизнь – уникальный шанс, который выпадает не каждому, да и не каждый возрадуется, получив его. Я не хочу, чтобы вы раскаивались, жалели или боялись чего-то. Главное – помните. Помните каждый свой шаг. Такое знание невозможно оценить.
– Я постараюсь. – Аннет уже практически спала. Она вытащила руку из-под одеяла и положила на колено Эвана.
День не хотел заканчиваться даже тогда, когда Эйс направился в собственную спальню. Часы показывали четвертый час ночи. В этот момент раздался звонок в дверь, похожий на раскат гигантского колокола. Эван схватил с тумбочки маленький складной нож и направился к входной двери, застегивая рубашку, которую ему так и не удалось снять в течение суток. Щелчок замка.
– Чем я могу помочь вам? – перед лицом Эвана стоял бродяга, в руках которого была какая-то записка.
– Один тип передал вот это, – он указал на бумажку, – сказал, чтобы я отнес ее в этот дом, дал мне пятьдесят баксов.
– Вы очень любезны, мистер… – Эван сделал небольшую паузу, давая бездомному время назвать свое имя.
– Такер. Меня зовут Такер.
- Мистер Такер, а вы, случайно, не запомнили, как выглядел тот мужчина, передавший данное послание?
– Честно говоря, нет. Обычный, в сером пальто, среднего роста. Как все.
– Спасибо, мистер Такер. Подождите минутку, – Эван вынес еще пятьдесят долларов.
– Ого. Ну и люди… Спасибо!
Эйс закрыл дверь и отправился обратно в спальню. Устроившись поудобнее и включив лампу, стоящую на прикроватной тумбочке, он распечатал конверт и обнаружил там письмо, начинающееся со слов: «Старому другу. Бубновый туз выпал на флопе*».
Флоп*(англ. Flop ) – второй раунд торговли в видах покера с общими картами: Омахе и Техасском Холдеме.
4 января, 1974 год. Бостон.
«Старому другу. Бубновый туз выпал на флопе.
Вынужден признать, Эван, ты меня обыграл. Каждый раз, когда я подбирался к Аннет Лоутон вплотную, ты уводил ее у меня из-под носа. Крупье никогда не торопится. Ибо только игроки задают ритм раздаче. Каково это, опять почувствовать себя за столом? Я вижу твои карты. И знаешь, имея на руках пару шестерок, ты можешь только блефовать. Но за твоими потугами я распознал бессилие. Шанс на победу с такой «рукой» не больше тридцати процентов. Прикинь сам. Пора вскрываться, Эван. «Тёрн» и «ривер» тебя не спасут, колода остыла. До скорых встреч, мой старый друг».
Сняв очки, Эйс протер глаза и улыбнулся. Вытесненное тучами солнце вставало где-то в другом месте, оставляя здешним улицам только снег и призрачную надежду на скорое свое появление. Белая стена за окном стала привычной картиной для местных жителей, никогда ранее не знавших такой непогоды. Бостон превратился в город-призрак. За стеклом мелькали редкие прохожие, вынужденные отправляться в продуктовый магазин, не смотря на холод. В городе стало тихо.
Эван заправил кровать и направился в ванную. Обрывки фраз его визави складывались воедино, давали зацепку. «Крупье никогда не торопится». Но крупье никогда и не принимает участие в самом процессе розыгрыша банка. Активный наблюдатель, без которого партия бы не состоялась. Да, Эйс в какой-то степени мог быть признателен своему оппоненту за то, что тот свел его с Аннет. Но чувство благодарности не разрывало Эвана, и даже не намекало о своем присутствии. Только интерес, шанс для полноценного возмездия, которое придется осуществить, сев за игральный стол. Непривычный аромат кофе ворвался в ванную комнату, давая понять, что в соседнем помещении Эвана ждет его нынешняя сожительница. Аннет Лоутон. Живое воспоминание, внезапная дама рядом с тузом. Неплохая комбинация, чтобы надеяться на удачный исход, когда будет вскрыта последняя карта. Крупье – это казино. Дабы партия оказалась выигрышной, нужно знать систему. Крупье, позволивший игроку уйти в плюсе, через неделю после своего промаха заедет на тротуар в инвалидной коляске. В данном случае казино лишится одного из своих сотрудников.
– Я подумала, что кофе не помешает.
– Как вышло так, что вы проснулись раньше меня, Аннет?
– Мне хватило времени на то, чтобы выспаться. Трое суток – это семьдесят два часа, теоретически, я могу не ложиться в постель еще неделю. Вчера я сомкнула глаза лишь потому, что твой приятный баритон убаюкивал лучше любой колыбельной. – Аннет подмигнула Эвану.
– Меня возбуждает ваше экзальтированное состояние, дорогая моя. Но совсем скоро улыбка ненадолго исчезнет с вашего очаровательного лица, не забыли, что в подвале у нас маринуется тело господина Олсэна?
– Да, да. А я хочу напомнить, что сейчас время завтрака. Не будем о мертвецах. Просто выпьем кофе, и уже потом будем заниматься тем, что ты для меня приготовил.
– Как пожелаете. Но завтрак будет проходить в гостиной, за столом. Пусть этикет и бесполезное, во многом лицемерное явление, но спальня – не трапезная. Пройдемте.
– Слушай, до каких пор ты будешь со мной на «вы» и таким холодным? Когда ты вообще улыбаешься? – Эйс на секунду замер. Развернулся и подошел к Аннет вплотную, так, что она могла почувствовать аромат лосьона для бритья. Шутливый настрой девушки улетучился сиюминутно.
- Не забывайте, Аннет, – медленно, проговаривая каждое слово, начал Эван, – это не фарс. Не комедия, как вам могло показаться после трех дней и ночей глубоко сна, и даже не трагедия. Зрелищно? Несомненно, но эта панталонада с каждым днем становится все более рискованным мероприятием. – Он достал из кармана письмо, полученное минувшей ночью. – Держите. За столом прочтете, а потом вернемся к господину Олсэну. Он уже заждался.