4 января, 1974 год. Бостон.
Аннет увидела раздетого мужчину со связанными руками, лежащего на полу. Когда Эван включил свет, она смогла разглядеть на лице Роберта Олсэна множественные порезы, каждый из которых был обработан зеленкой. Правый глаз налился кровью, видимо, после той аварии, в которую все трое присутствующих угодили в новогоднюю ночь. В области шеи, ключицы, локтевого и бедренного суставов красовались черные кресты, нарисованные Эйсом. В помещении пахло сыростью, табаком и ванилью.
– Это – Бёрли, сорт табака, выведенный на основе мутации Белого Бёрли в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году. Чувствуете нотки ванили и мёда? Все потому, что данный сорт отличается низким содержанием сахара. Знайте, Аннет: даже самое лучшее, что дает нам природа, требует доработки. Штриха, без которого нельзя обойтись. – Эван подошел к полке, висящей под самым потолком, снял с нее пепельницу и поднес Аннет, демонстрируя содержимое сосуда, в котором тлели измельченные листья табака.
Но Аннет не могла оторвать взгляда от Роберта Олсэна, тяжело дышавшего и пытавшегося поднять голову, чтобы посмотреть на Эйса, который обратился к самой девушке:
– Волей случая этот мужчина оказался на нашем празднике просветления, дорогая моя. – Эван повернулся к мужчине. – Я подробно изучил вашу историю, Роберт. Вернее, Роберт Кристофер Олсэн. Вы родились в Лоуэлле, штат Массачусетс, в семье шведских американцев. Для меня до сих пор является большой загадкой стремление людей из довольно благополучной страны жить и процветать на территории штатов. Американская мечта, описанная Адамсом, повлияла на решение ваших родителей перебраться за океан, или же обыкновенный авантюризм, – я не знаю. Да вы мне и не сказали, сколько бы попыток призвать вас к диалогу я ни совершал. Вы были звездой местной футбольной команды, что и позволило вам получить стипендию в Бостонском университете. – Аннет заметила, как резко сменился тон Эйса. – Но вас так и не научили уважать женщин. Считайте, что это дает полное право распоряжаться вашим телом так, как мне угодно. Как будто завещали себя науке.
Роберт пытался что-то сказать в ответ, но, судя по всему, его организм был жутко истощен. Мужчина выдавал лишь бессвязное мычание, переворачиваясь на спину и обратно на бок. Аннет, заметив, что Эйс достает нож, невольно отошла назад.
– Дорогая моя, стойте на месте. Я не зря привел вас сюда. Будьте добры, не создавать никаких трудностей, из-за которых мне вновь придется кричать на вас. Кресты на теле нашего мученика обозначают…
– Места основных артерий. – Аннет закончила за Эвана.
– Верно. В таком случае я задам вам простой вопрос: в какую из них вы ударите ножом, желая нейтрализовать оппонента, как можно быстрее? Я напоминаю, Аннет, не нужно задавать встречных вопросов, отвечайте на поставленный. Я могу дать вам ровно столько времени, сколько понадобится. И через несколько секунд, а может, минут, я хочу услышать название артерии. Ничего кроме.
Аннет замерла. Спорить с Эйсом было бессмысленно, в такой ситуации нужно принимать единственное верное решение. Скорее всего, ей самой придется убить этого человека. От этой мысли руки начинали трястись еще сильнее. Неумолимая дрожь, не поддающаяся какому-либо контролю. Первобытный страх, сковывающий каждый член женского тела, отторгающего все происходящее в этом подвале, пропитанном мягким ароматом ванили. И ощущением ужаса. Да, ей пришлось убить свою мать, но в том случае нужно было лишь выдернуть шнур. Отключить человека, который желал этого каждой клеточкой разбитого организма. Сейчас же все иначе. За небольшим исключением: Эван что-то сказал про женщин, которых Роберт Кристофер Олсэн так и не научился уважать. Но и это не могло послужить поводом, убить человека, оказавшегося в подобной ситуации по прихоти фортуны. Да, можно было сослаться на все эти рассуждения Эйса о фатуме, неизбежности. Но все «за» перекрываются всего лишь одним «против», если дело касается жизни другого человека. И это Аннет уяснила очень хорошо. Даже Эван, расправившийся ни с одной сотней человек за всю свою жизнь, всегда находил оправдания своей жестокости.
Нужно выбрать артерию.
Есть ли выбор у этого человека? По сути, с ним ничего не случилось. Случился Эйс. Случился Попутчик, из-за которого «учитель» Аннет ввязался во всю эту опасную игру. И теперь она должна назвать артерию, в которую нужно ударить при необходимости ножом. Чтобы спасти свою жизнь, или просто чему-то научиться. В отличие от Роберта Олсэна у Аннет остался выбор. Убить мужчину и почувствовать каково это, быть такой, как Эван. Или же в очередной раз струхнуть, дать повод Эйсу приводить в дом других бедолаг до тех пор, пока она не исполнит волю человека, спасшего ее, пусть и таким путем.
Бедренная или сонная.
У Роберта Кристофера Олсэна нет ни единого шанса остаться в живых. Нужно быть рациональной. Перфекционизм. Эйс.
– Я бы ударила в бедренную.
– Я поражен, Аннет. А теперь обоснуйте свой выбор.
– Он выше меня примерно на голову, – голос девушки был по-прежнему неуверенным, – мне тяжело будет попасть в цель, так как придется тянуться. Плюс время на замах и сам удар.
– Я слышу слова настоящей убийцы. – Аннет смотрела на Эйса, видела, как горят его глаза, насколько он доволен тем, что услышал от нее. Она подошла к нему и взяла небольшой нож, заточенный самим Эваном до такой степени, что им можно было резать бумагу, не прикладывая особых усилий.
– Я должна убить его?
– Да. – Эйс подошел к мужчине, поднял того на ноги и держал, пока Аннет собиралась с силами.
Девушку охватила паника. Все люди представляют, как они убивают кого-то. Ненавидя, или страдая. Но в момент, когда жертва обездвижена, а рука сжимает орудие убийства, все начинает растворяться. Уверенность, здравомыслие, логика. В такой ситуации эти понятия не имеют никакой ценности, ими нельзя объяснить возлагаемые на себя обязанности Господа. Смирение со смертью матери, к которой причастна Аннет, не идет ни в какое сравнение с грузом и тем клеймом, что ставит на себя девушка, оказавшаяся в безвыходной ситуации.
У Роберта нет шансов. Нет выбора.
– Прости…
Аннет двинулась в сторону мужчины, который отчаянно, прикладывая последние усилия, мотал головой из стороны в сторону. Эйс закрыл его рот рукой, комната наполнилась рыданиями Роберта Олсэна.
– Он все равно тебя убьет!
С этими словами Аннет вонзила нож точно в место, обозначенное черным крестом. Кровь моментально залила руку, до сих пор удерживающую оружие, в теле мужчины. Сдавленный крик звучал в унисон с тяжелым дыханием Аннет. Тело Роберта постепенно опускалось на пол, залитый лужей горячей крови. Девушка упала на колени и смотрела на лицо человека, глаза которого перестали моргать. Напоследок тот лишь тяжело выдохнул. Наступившую тишину разбил металлический грохот – Аннет бросила нож.
– Mors sua, vita nostra – его смерть, наша жизнь.
– Замолчи, пожалуйста. – Девушка не думала о том, как отреагирует Эван на ее слова, перед ней лежал труп мужчины, которого она убила.
– Встаньте, Аннет.