Ей показалось странным учащенное дыхание мальчика. Прерывистый и глубокий вдох с последующим резким выдохом.
«При участии высокопоставленных официальных лиц в стране развернута широкая пропагандистская кампания, целью которой является желание свалить вину за социально-экономические трудности, испытываемые белыми американцами, на черных, создать атмосферу нетерпимости к их требованиям» .
Внезапно Эулалио закричал:
– Эй, ниггер!
Телевизор замолчал, уступая звуковое пространство тяжелым шагам чернокожего атлета.
Первым, кого приметил Эван, был человек, сидящий на пороге его дома. Подойдя чуть ближе, Эйс узнал Кристофера – его руки были окровавлены, а на лице мужчины сияли две гематомы, из-за которых полностью закрылся левый глаз.
– Эван, прости. Прости меня…
– Вставай, Крис. Пройдем в дом.
Худощавый светловолосый мужчина поднял разбитые очки и с трудом оторвал тело от холодной земли. Его трясло не столько от того, что он провел чуть меньше суток на улице, сколько от страха. Кристофер не знал, как Эйс отреагирует на случившееся. Он подвел своего товарища. Безжалостного и расчетливого.
– Сядь на диван. Я вернусь через минуту.
Когда Эйс вновь показался в гостиной, в руках он держал два пледа и небольшую сумку.
– Одним накрой ноги, второй накинь на плечи. – Кристофер выполнял указания беспрекословно.
Эван же открыл сумку, достал йод, ватные тампоны и пинцет.
Обрабатывая раны приятеля, он сказал:
– Кристофер. Ты, как никто другой, знаешь, что я не люблю размытые ответы на задаваемые мною вопросы. Поэтому отвечай сжато, кратко и по существу. Что произошло, когда ты подъехал к дому?
Пытаясь потушить волнение, Крис начал:
– Я сидел в машине, ждал мисс Лоутон и Эулалио. Дальше – как в тумане, Эван. Помню, как распахнулась водительская дверь и здоровый негр вытащил меня из машины. Потом нанес несколько ударов. И все…прости…
– Прекращай просить прощения, Кристофер, или на твоем лице появятся еще несколько шрамов. И скажи: кто-нибудь знал о моей просьбе?
– Нет, что ты!
– Я вижу твою реакцию. И по-прежнему, взвешивая все pro et contra, склонен доверять тебе. Но ты был неосмотрителен, Кристофер, – Эйс надавил на одну из гематом, Крис с трудом сдержал вопль, – запомни этот момент. У меня больше нет времени. Приберись, – Эван указал на использованные тампоны, – и оставайся здесь до тех пор, пока я не вернусь. Постарайся больше не разочаровывать меня, Кристофер. Ты знаешь, чем это может закончиться.
Мужчина покачал головой, давая понять Эйсу, уже открывшему входную дверь, что принял к сведению все вышесказанное. Проводил его взглядом и горько заплакал. Что так надломило Кристофера Аллена, оставалось нерешенной задачей для него самого.
– Парень, лучше скажи, что мне послышалось!
– Тебе не послышалось.
Лали смотрел прямо в глаза приближающемуся верзиле.
- Но прежде чем обрушить на меня весь свой гнев, ты не ответишь на один мой вопрос?
Джимми опешил. Наглость и самоуверенность мальчишки сбила его с толку.
– Ты всерьез веришь в то, что говорят эти репортеры?
Аннет с ужасом наблюдала за происходящим. Она не могла понять, что затеял Эулалио. А мужчина лишь рассмеялся и ответил:
– Сопляк, я не только верю в это, но и подливаю масло в…
Джим не успел закончить фразу, как Эулалио соскочил со стула и бросился на мужчину. Периферическим зрением Аннет уловила какой-то металлический предмет, блеснувший в руках мальчика.
Лали воспользовался растерянностью здоровяка и постарался сделать все возможное, вспоминая советы учителя. Но он промазал – заточка вошла в бедро афроамериканца, разминувшись с артерией в паре сантиметров. Поняв, что план провалился, Эулалио устремился к двери, не дожидаясь, пока Джимми отреагирует на спонтанный выпад.
– Чертов чиканос!
Но Лали уже бежал со всех ног в неизвестном направлении, стараясь не оглядываться и глотая прохладный воздух, который показался ему чище, чем когда-либо.
Чернокожий мужчина метался по комнате из стороны в сторону, держась за бедро. Он понимал, что гнаться за парнем – не выход. Захлопнув дверь, Джим подошел к Аннет и отвесил ей тяжелую пощечину, от чего девушка застонала и чуть не упала со стула.
– Что ж, красавица, пора немного позабавиться.
Зазвонивший телефон отвлек ярость Джимми от девушки, заставив того поднять трубку.
Аннет смогла расслышать лишь обрывки разговора.
- Да…сэр….да….мальчишка…я не ожидал…понял…..что делать с…хорошо, я подожду…да, сэр…я понял.
Осиное гнездо растревожено.
7 января, 1974 год. Бриджпорт, штат Коннектикут
«Это убийство вызвало общенациональное возмущение, сопровождавшееся бунтами чернокожего населения более чем в ста городах. В федеральной столице дома горели в шести кварталах от Белого дома, а на балконах Капитолия и лужайках вокруг Белого дома разместились пулемётчики. По всей стране сорок шесть человек были убиты, две с половиной тысячи ранены, а на подавление беспорядков были брошены семьдесят тысяч солдат. В глазах активистов убийство Мартина Лютера Кинга символизировало неисправимость системы и убедило тысячи людей в том, что ненасильственное сопротивление ведёт в тупик».
Телевизор вновь замолчал. Джим вернулся в гостиную, где устроился в кресле и внимательно посмотрел на девушку, по-прежнему сидящую со связанными руками.
– Вы помните тот день, мисс Лоутон?
После того, как Эулалио провел мужчину, улыбка соскользнула с лица последнего. Афроамериканец больше не распевал песни Синатры, не забавлял гостью расистскими каламбурами сомнительного качества. Телефонный звонок окончательно озадачил Джимми, такого жизнерадостного и общительного водителя Шевроле «Импала».
– О каком дне идет речь, Джим?
– Когда убили нашего брата – Мартина Лютера Кинга?
– Думаю, этот день ничем не отличается от множества ему подобных.
– Вот в чем ваша проблема! – Мужчина повысил голос.
– Чья?
– Всех белых! Возомнили себя не бог весть кем! Помните убийство Кеннеди? Конечно, помните. Сколько шума подняли. А знаете, что самое забавное, мисс Лоутон? В том инциденте обвиняли даже кубинских эмигрантов! Но это не важно.
– Прости, что перебиваю тебя, но почему, если тебе так ненавистны белые люди, ты постоянно напеваешь песни Фрэнка Синатры, который чернокожим никак не является?
Агрессия мужчины растворилась в мгновение ока.
– Это моя работа, мисс.