– Молодец. А теперь я покину этот дом. Мне искренне жаль, что все произошло так, как произошло, Кристина. Но люди, которые в силу своей профессии должны защищать вас, выбрали не ту мишень и не те средства. Ах, да. Пистолет, который держал в руках Кристофер, предоставило бюро?
– Да.
– Сидите здесь, пока не услышите звук захлопнувшейся двери.
Спускаясь по лестнице, Эван решил, что стоит забрать оружие с собой. В голове цвел победный план.
Подобрав пистолет, он выглянул в окно и увидел, что к дому приближаются двое полицейских. Глория все же успела вызвать подкрепление.
Не тратя ни секунды, Эван побежал к задней двери, чтобы закрыть ее. Даунсвинг. Даже когда ты уже нашел выход, кто-то мешает сделать первый шаг. Мысли загорелись возможными решениями задачи. Располагая огнестрельным оружием, можно было бы легко расправиться с полицейскими.
Но победа должна быть красивой.
Эван почувствовал новое, пятьдесят первое сокращение сердечной мышцы.
Оффшор* – Термин «оффшор» впервые появился в одной из газет на восточном побережье США в конце 50-х годов XX века. Речь шла о финансовой организации, избежавшей правительственного контроля путём географической избирательности;
Roma locuta, causa finita** – Рим высказался – дело окончено.
8 января, 1974 год. Провиденс, штат Род-Айленд
Все пути к отступлению перекрыты. Эван быстро поднялся наверх и обратился к Глории:
– Где ключ от этой спальни? – Женщина растерялась, когда вновь увидела Эйса.
– Вот, на тумбочке.
– У меня нет времени что-либо объяснять, но если до того момента, как я вновь открою дверь, вы будете сидеть тихо, даю слово – вы останетесь целыми и невредимыми. Ты уяснила это, Глория?
– Да.
– Замечательно, – и прежде чем закрыть женщину с дочерью на замок, Эйс на всякий случай перерезал телефонный провод.
Он вновь оказался на первом этаже, к тому времени полицейские постучались уже дважды. «Миссис Аллен. Открывайте, полиция».
– Какое же разочарование вас ждет, ребята.
Взяв в руки пистолет, Эйс отодвинул засов, после чего замер, спрятавшись за шкафом для верхней одежды.
Полицейские услышали, что кто-то открыл. «Мы заходим, миссис Аллен».
А Эван просто отсчитывал секунды, понимая, что стражи порядка моментально отреагируют на тело Кристофера, покоящееся в луже собственной крови.
«О, Боже! Диспетчер, диспетчер!».
Эйс одним длинным шагом сократил дистанцию и произвел два выстрела. Изумлённые и раненые блюстители закона ничего не успели противопоставить такой внезапности. Напоследок Эван рукоятью пистолета оглушил обоих и медленно прикрыл дверь, в надежде на то, что телевизоры соседей работают достаточно громко, чтобы хозяева не могли услышать хлопки.
– Ничего личного, джентльмены, вам просто не повезло.
– Сколько прошло времени?
– Порядка тридцати минут, мисс Лоутон. Не беспокойтесь, думаю, учитель знает, что делает.
Но Аннет охватила тревога. Да и в голове никак не умещалось то, что Эйс является преступником ‘номер один’. Если это на самом деле так, то будущее обещает быть и вовсе безрадостным. Еще минувшим вечером ей казалось, что все может прийти в норму, ведь рядом вновь оказался Эван. Зависимость девушки приобретала характер обсессии, медленно и верно.
– Я давно хотела кое-что у тебя спросить, Лали, – девушка замолчала, подумав, что сейчас не время, но все же прогнала эту мысль, – ты считаешь, это правильно? Ну, то, что делает Эван?
– Правильно ли то, что он убивает людей, мисс Лоутон?
– Да.
– Я думаю так: каждый человек вправе делать то, что считает нужным, в какой бы степени оскорбительным кому-то это ни казалось. Ведь если вдуматься, мистер Эйс никогда не убивал ради удовольствия. Да, распоряжение чужими жизнями не входит в область юрисдикции человека. Но учитель заставил меня понять одну простую истину: если ты можешь предотвратить что-то ужасное, будучи уверенным в том, что не навредишь еще больше, надо действовать. Не ждать, пока кто-нибудь даст отмашку, разрешит тебе быть свободным. И я согласен с ним, согласен потому, что он всю жизнь боролся с отбросами. А деньги? Он рассказал мне о схеме, которую использует при, так сказать, отмывании средств. Он раздает их всем, кто заслуживает доброго отношения учителя. Кто-то скажет, что он чудовище, которое губило молодых студентов, когда тот сам учился в бостонском университете. Но скажите, мисс Лоутон, чем бездарь отличается от насильника?
- И чем же, Лали?
– Все эти кретины, которые когда-то станут специалистами, тратят время на веселье, выпивку, наркотики. Когда придет время взять на себя обязанности, например, диспетчера, самолеты рухнут прямо на Белый дом, и только тогда кто-то захочет что-нибудь исправить. Все меняется лишь при условии, что кто-то умирает, мисс Лоутон. Насильник становится заключенным тогда, когда деяние уже совершено. Мертвый студент, получавший низкие отметки, осужден до своего страшного деяния. Это извращение морали как таковой. Но результат… результат восхитителен, мисс Лоутон.
– Я понимаю тебя. Я находила подобные оправдания поступкам Эвана, когда впервые услышала обо всем, что происходило в его жизни. И мне это помогло. Но… я спрашивала об этом неспроста. Ты хочешь быть похожим на него?
– Я не хочу быть похожим, мисс Лоутон. Я хочу научиться всему, что умеет учитель, и…
Эулалио задумался.
– Включите радио.
Аннет выполнила просьбу мальчика.
- А теперь – просто послушайте.
"В шестидесятые годы по сравнению с предшествовавшими десятилетиями политические беспорядки увеличились, однако размах смуты меньше, чем на рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий, когда бурные годы Реконструкции вызвали массовые расовые и рабочие беспорядки. Жертвы и ущерб, нанесенные политическими беспорядками в течение истекших тридцати лет, в пересчете на меньшее население пропорциональны случившимся в предшествующие тридцать лет – с тысяча девятьсот девятого по тысяча девятьсот тридцать восьмой год".
- Слышали? Вроде как – чем нас больше, тем больше должно умирать. Но это не важно. Я просто хотел показать вам на примере – в этой стране постоянно кто-то ноет. Рассуждает о том, что нужно делать, как поступали в таких ситуациях раньше. Но никто, мисс Лоутон, никто не выходит на улицы и не затыкает рты этим снобам. Нас кормят светлым будущим, которое строится на одних лишь разговорах, бравадах и вранье. Так вот, мисс Лоутон, я просто не хочу быть похожим на них.