— Да чтобы я теперь вышел из этой комнаты, тебе придётся гнать меня отсюда под дулом пистолета. И то не факт, что я пойду.
Кажется, мои слова его успокоили.
— Глэйд, я понимаю, что ты занят, и всё такое… но было бы отлично, если бы ты приходил спать каждую ночь. Мне страшно быть одному.
— Я не могу. Я в дозорах, которые патрулируют ярусы, я не могу бросить службу. Но всё остальное время я буду стараться показываться у тебя на виду — чтобы тебе не было страшно. Ладно?
— Постарайся. Иначе я умру от страха. Мы же понятия не имеем, вышел ли Грэг сам наверх, или его заставили, или выкрали. Я не могу быть уверен, что заснув здесь, в кровати, не окажусь наутро кучкой окровавленного мяса в пустыне. И если бы ты был рядом, мне было бы не страшно.
— Я понял. Я вернусь вечером. Только держи язык за зубами, не разводи панику, ясно?
— Ага, ясно. До вечера.
Первый раз я остро ощутил, что Глэйд нужен мне рядом, и не просто рядом — мне хотелось залезть к нему на руки, накрыться одеялом и не вылезать оттуда под страхом смертной казни. И ещё одно — я не на шутку испугался за него самого. Я понял, что ни в коем случае не хочу узнать, что его нашли растерзанным в пустыне. Мне будет плохо без него — страшно и одиноко. Я хочу, чтобы он был жив и здоров, чтобы он был в безопасности. Кажется, раньше я за собой не наблюдал таких чувств к нему. Может быть, Майки был не так уж неправ, кто знает.
========== Глава 5 ==========
POV Глэйд.
Когда я проснулся, Бэлл спал крепким сном, сжимая мою ладонь обеими руками. После череды кровавых убийств, после всех этих изуродованных тел, найденных нами в пустыне, я готов был посадить его под замок, лишь бы он не вышел из квартиры, в которой ему ничто не угрожает. Конечно, он теперь не сунется наружу, но кто знает, может и правда, это имеет доступ в нашу колонию. И мне бы не хотелось найти труп практически без внутренних органов — с дырой вместо живота, а потом признать в нём Бэлла. И, наверное, дело не только в ребёнке.
Вообще, на самом-то деле, мне бы вообще не хотелось находить чьи-то изодранные трупы, чьи бы они ни были. Монстр, который вот уже несколько недель опустошал человеческий город, теперь накинулся и на нас, и я не знаю, как от него защищаться. А может, он и не один. Чёрт знает что, вот уже десять лет мы жили мирно, а теперь появилась какая-то неведомая угроза, мешающая всей колонии спокойно спать.
Я поднялся с кровати, осторожно отцепив от себя ладони Бэлла, наскоро позавтракал, успев при этом в пух и прах разругаться с грудой железа, которая теперь категорически настаивает, чтобы я звал её Элом, и вышел из квартиры, оставив дверь не запертой. По крайней мере, Бэлл сможет входить в коридор, а уж на переходах между этажами будет двойной патруль — на всякий случай.
Мне предстояло спуститься вниз, чтобы присутствовать при вскрытии (если так можно назвать процесс рассматривания гигантской дыры в животе) несчастного Грэга, которого нашли только вчера утром. Его осматривали уже несколько раз, но я при этом не присутствовал, а надо.
Никакого желания любоваться на грэговы потроха у меня не было, но долг есть долг, и я быстрым шагом направился к лифтам, ведущим на нижние ярусы. Там несколькими словами перекинулся с альфами, которые работали внизу постоянно — учёными, в основном. Они не имели никакого отношения к тем помещениям, где хранились останки, поэтому только слышали об ужасах, которые творятся наверху.
Я не стал сгущать краски, сбросил всё на Буффало, мол, осталось там пара уродов, вот и бесчинствуют. Любопытство учёных было удовлетворено, и я с чистой совестью вышел из лифта и направился в сторону морга. Не стоит пока на всех углах трещать о том, что это никакие не мутанты из Буффало, а что-то больше и куда агрессивнее. Паника — худший враг в таких ситуациях.
Войдя в лабораторию, в которой стоял отвратительный запах разлагающейся плоти, я накинул белый халат, как это полагалось, и прошёл в соседнее помещение, где на металлическом столе лежал накрытый тканью труп. Все присутствующие были в респираторах — ещё бы, наш чуткий нюх улавливает в два раза больше тошнотворных запахов, чем нюх простого человека, поэтому работать со слезящимися глазами и рвотными позывами было бы весьма трудно. Респиратор сразу же выдали и мне, и, надев его, я с облегчением вдохнул полной грудью. Простыню осторожно сняли и положили на соседний столик, и я вынужден был на мгновение прикрыть глаза, собираясь с мыслями и подавляя отвращение.
Да, мне не первый раз приходилось видеть труп, но такой… Он ведь пролежал целую ночь в пустыне, прежде чем его нашли. Как и у всех остальных, его живот был распотрошён, вместо органов зияла кровавая дыра, окружённая ошмётками кожи и начавшая чернеть. Я окинул взглядом все его тело, оторвавшись, наконец, от притягивавшей взгляд окровавленной ямы. Его бледные руки и ноги были покрыты порезами, словно он сначала сопротивлялся, борясь за свою жизнь.
Кожа уже приобрела голубоватый мертвенный оттенок, вокруг рта расползалась синева, а на голове над правым ухом виднелась запёкшаяся корка крови. Губы были приоткрыты, словно застыли в последнем крике, приоткрывая длинные клыки.
Он был волком. Клыки, жёлтые глаза, серые жёсткие волосы на голове, напоминающие шерсть и непреодолимая, страстная любовь к полной луне. А ещё он был моим другом. И постепенно отвращение, естественная реакция на изодранное тело, отступило, и его заменила горечь от потери. Мне будет не хватать его.
— К делу, — я мотнул головой, отгоняя мысли. — Что-нибудь удалось установить?
— Шрамы на ногах и животе разные по форме и силе нажатия. Это может говорить о том, что удары были нанесены с разных позиций и под разным углом наклона.
— Дайте перчатки, я взгляну, — мне протянули латексные полупрозрачные перчатки, и, натянув их, я почти не касаясь провёл пальцами сначала по разрезам на ногах и руках, а потом осторожно притронулся к краю дыры, зияющей в животе.
И правда, раны на ногах были более ровными, даже складывалось впечатление, будто кожа сама так ровно лопнула под большим напряжением. А вот остатки кожи вокруг дыры были неровные, беспорядочные, словно кто-то не контролировал своих движений. Я знаю, что у некоторых наших мутантов есть небольшие когти, которые при желании могут нанести очень прямые, ровные и точные раны. Когда бьёшь когтистой рукой наотмашь, получаются именно такие шрамы, как на руках и ногах Грэга. А вот на животе…
Догадка, которая пришла мне в голову, заставила кровь отхлынуть от лица. Если бы на моём теле был хоть один волос, он бы встал дыбом. Если бы их было много, они бы, наверное, зашевелились.
— Это зубы.
— Что? — все обернулись на меня.
— Раны на животе от зубов. И не просто от зубов. Это зубы животного. Хищное животное поедало Грэга, пока тот, вероятно, был ещё жив. Так делали хищники — первым делом выедали внутренности.
— Но они же вымерли, — кто-то неуверенно протянул, а все остальные закивали.
— Это не всё. Раны на ногах и руках нанесены не животным. Они расположены так, будто нападавший был намного выше Грэга, да и когти у животных расположены иначе, чем у человека. Я голову даю на отсечение, что раны на ногах и руках нанёс именно человек с когтями, то есть — мутант.
— Кто-то из наших?
— Вряд ли. У некоторых из наших, и правда, есть когти. Но они маленькие, почти незаметные. А это — кривые длинные когти, длиной, наверное, в два сантиметра, а может и больше.
— То есть, это существо с человеческой ладонью, звериными когтями и зубами?
— Зубы расположены не как у человека. У нас всех, даже у тех, кто отличается оскалом, зубы всё равно почти такие же, как у людей. У меня просто двойные клыки, у Грэга они были подлиннее, но форма челюсти была такая же. А раны были нанесены звериной пастью — и по форме и по размеру сильно отличающейся от человеческих челюстей. У этого монстра звериная морда. Я так предполагаю.
— Но что это тогда? Что это за существо?
— Я понятия не имею. Мутант. Какой-то более сильный, крупный и менее… человекоподобный.