— Вы видели статую Христа?
— В Рио-де-Жанейро. Да, видел.
— Колизей в Риме?
— Да.
— Пе́тра? Великая Китайская стена? Пирамиды?
— Да, да и да. Главные мировые достопримечательности были первыми в списке того, что я хотел увидеть, когда появилась такая возможность. Но мне понравились не только они. Вересковые пустоши в Шотландии, красная земля у Гранд Каньона… Красоту можно увидеть во всем. Не только в том, что признано обществом.
— А как же пляжи на Мальдивах или Бали? — ирония в вопросе и усмешка в ответ.
— Это тоже было, не скрою, — Иван обернулся и чуть поддался в сторону девушки, склонив голову. — А вы знали, что в городе Убуд в музее искусств Агунг Раи можно увидеть картины не только мастеров с Бали и других индонезийских регионов, но и работы иностранных художников, созданные на этом острове. Они уникальны, уж поверьте. У каждого свой стиль, техника, но все работы пропитаны духом Индонезии. От которой не скрыться… Она поглощает тебя, насыщает изнутри и ты словно дышишь другим воздухом… А рисовые террасы Джатилуви построены в форме ступенек лестницы. Местные жители по-прежнему вспахивают землю буйволами, представляете? Это потрясающе!
Иван не ожидал, что обычное желание рассказать воробышку немного о том, что он видел, захватит его настолько сильно, что пришлось переводить дыхание, вбирая в легкие воздух. Он действительно много в жизни видел, еще больше знал. Но ему не было с кем поделиться всем этим. Эмоциями, знаниями, чувствами…
Коллеги задавали стандартные вопросы по возвращению из очередной поездки: «как отдохнул?», «обслуживание стоило тех денег, что заплатил?»… Чаще и вовсе ничего не спрашивали. А Ивану… Желания поговорить с кем-то не возникало. Но с ней отчего-то хотелось разделить. И эмоции, и чувства…
Воронов усмехнулся своим мыслям, допил кофе и отвернулся, став лицом к воде.
— Вы очень интересно рассказываете, Иван. Это здорово, что вы видели все это… Чувствовали… Прикасались к другому миру.
— А вы были где-нибудь?
— Нет. Не пришлось. И вряд ли получится, — она качнула головой из стороны в сторону и грустно улыбнулась. Покрутила в руках стаканчик с остатками мороженного на дне.
— А если бы была возможность, что вы хотели увидеть? — вскинула взгляд, услышав вопрос, и задумалась.
— Аврору, — заметила вопросительно приподнятую бровь и улыбнулась. — Северное сияние, Иван. Я хотела бы увидеть его.
— В Канаде или на Аляске? — Воронов хмыкнул, скрывая удивление. Редкая девушка выбрала бы холодную зиму вместо солнечных пляжей.
— Скорее в Исландии.
— Почему именно там?
— Климат мягче и зима не настолько суровая, как в Финляндии, например.
Язвить не хотелось. Воробышек говорила искренне, открывалась ему… Колоть в ответ было бы неправильно, смущать ее… Хотя наблюдать за тем, как бледные щеки покрываются румянцем было забавно. Иван раньше и подумать не мог, что смущение может быть милым.
Он улыбнулся своим мыслям, покачал головой, боковым зрением заметил, что девушка обернулась на звук. Посмотрела на него непонимающе. Пришлось объяснить, повернув голову и спрятав улыбку. Развернувшись, стать к парапету боком, положить один локоть на кованное ограждение, чуть склонить голову, прищурившись.
— Вы удивляете. Каждый день… И это неожиданно. Для меня. Странно, удивительно и… неожиданно.
— Словно ручной домашний зверек, который научился грызть корм, придерживая его лапками? — воробышек засмеялась, но через секунду смех оборвался, когда Иван продолжил.
— Нет. Скорее, как необработанный драгоценный камень, который хочется разглядывать каждый день, открывая всё новые и новые грани.
Они замолчали, вглядываясь в глаза друг друга. А после затянувшейся паузы отвернулись, каждый думая о своем. Девушка, скорее всего, снова о звездах, приподняв голову к небу. А Воронов… О том, что жизнь умеет подбрасывать задачки. Иногда и такие непонятные. Но важные.
Он это чувствовал.
На раскрытую ладонь внезапно упала капля. Иван поднял голову, увидел застлавшие небо тучи, огорчился, понимая, что нужно расставаться. Повернулся, опустил взгляд на девушку…
А она, казалось, совсем не расстроилась. Высоко подняла голову, подставляя лицо под уже моросящий дождь, и прикрыла глаза. Стояла рядом, почти касаясь плечом мужского плеча, и улыбалась. Тихонько, приподнимая уголки губ… Мелкие капельки быстро покрыли ее лицо. Влага блестела на скулах, подрагивающих губах, капли запутались между ресниц… Иван застыл, рассматривая ее — такую сейчас забавную, трогательную, красивую…
— Я вызову такси. Дождь усиливается.
Воронов кашлянул, достал из кармана телефон, смахнул несколько раз по экрану и открыл приложение. Девушка вздрогнула, услышав голос, и открыла глаза. Кивнула, соглашаясь и наблюдая за быстро бегающими по экрану пальцами. Слышала, как Иван сказал, что машина приедет через две минуты. Снова кивнула и застыла рядом, упирая взгляд в стремительно намокающую плитку под ногами.
Такси и правда приехало ровно через две минуты. Они всё также стояли у парапета, хотя могли шагнуть под крыши магазинов или кофейни, из которой совсем недавно Иван принес кофе. Промокли — совсем немного, — но не двигались. Он не решился предложить, а она тем более…
Машина остановилась у края дороги. Иван шагнул к девушке, протянул руку, заглянул на секунду в глаза, спрашивая разрешения, а получив, забрал пустой стакан из-под кофе и выбросил в стоящий неподалеку мусорный бак. Вернулся, остановился около воробышка, ожидая. А она застыла ненадолго, смутилась. Скорее всего поняла, что он заказал машину для них двоих. Но и сделать сама первый шаг не могла.
— Пойдемте. Вы промокнете, — а Иван смог. И шагнуть, и чуть подтолкнуть, придержав за локоть.
— Я… У меня мороженное. Я не успела, а оно… — девушка вскинула голову, глядя на мужчину. Посмотрела виновато, совсем не обращая внимания на дождь, жалея чертово мороженое. Которое уже текло по ее ладоням, прокладывая белесые ручейки, смешанные с дождевыми каплями.
— Не страшно. Позвольте, я?
Иван, не отрывая взгляд протянул руку, коснулся ледяных пальцев — аккуратно, едва притрагиваясь — и забрал намокший вафельный стаканчик. Подошел все к тому же баку…
Вернулся, теперь уже шагнул к терпеливо ожидающей машине и открыл дверь. Обернулся, взглянул на девушку и кивнул. Предлагая и настаивая одновременно.
Воробышек бросила на Воронова смущенный взгляд, но не стала спорить и залезла в теплый салон машины. Отодвинулась к самой двери и опустила голову. Иван сел рядом. На просьбу водителя сказать улицу, увидел, как и без того низко опущенная голова наклоняется еще ниже. Усмехнулся и ответил, назвав адрес.
Свой.
Они ехали в тишине, разбавленной лишь звуком бегающих по стеклу дворников. Намокшая одежда неприятно липла к телу, влажные волосы падали на лицо. Иван засунул руку в карман толстовки надеясь, что привычка осталась.
— Держите. У вас руки явно липкие от мороженного, — протянул салфетки и услышал в ответ негромкое «спасибо».
Доехали быстро. Понемногу стихающий дождь хлынул с неба с новыми силами. Барабанил по крыше машины, стекал реками по тротуарам… Иван наблюдал за бегущими по стеклу ручейками и понимал, что не злится. Впервые в жизни ему было плевать. На мокрую одежду, на упавшие за воротник толстовки холодные капли… Дождь перестал раздражать, как прежде. Это была просто вода, падающая с неба.
От которой некоторые даже улыбаются…
Машина остановилась, Иван протянул деньги. Первым вышел под ливень. Замер, придерживая дверь, дождался пока воробышек — такая же мокрая, как и он — шагнет наружу. Без страха и сомнений опустит сперва одну ногу, затем другую, попадая обеими в огромную лужу. Совсем не расстроится, вскинет голову, выглянет, улыбнется… И отчего-то хочется ответить на эту улыбку. Своей…