Воробышек снова начала кричать и извиваться, пыталась вырваться.
Но силы были не равны.
Вера сдалась…
Под напором персонала…
Под действием лекарства…
Иван сглотнул раздирающий горло ком, посмотрел на медсестру, которая молча кивнула головой, указывая на выход.
Крики прекратились, девушка засыпала. Маленькая, хрупкая, потерявшаяся на узкой кровати… С длинными, полностью укрывшими ее волосами.
Она засыпала, не переставая шептать: «зачем?».
Иван еще раз взглянул на безмятежное тело, развернулся и вышел, выдохнув в тишину напоследок:
— Просто я очень скучал, Вера.
За всю свою жизнь Воронов никогда не чувствовал себя настолько плохо.
Он многое видел: несправедливость, жестокость, ненависть. Со многим ему пришлось сражаться, с чем-то мириться. Но при всем при этом никогда он не чувствовал разъедающую душу беспомощность.
Он едва слышал, что сказала ему медсестра, не осознал, как спустился по лестнице, вышел на парковку. Опомнился уже сидя в машине.
В ней же оглянулся вокруг, медленно выдохнул и разжал до боли сомкнутые на руле пальцы. Костяшки побелели, вены синей паутиной покрыли руки. Иван посмотрел на них, перевернул, взглянул на рисунок линий на ладонях, сглотнул и сжал руки в кулаки.
Чтоб скрыть дрожь…
Воронов всегда был сильным. В детстве, когда, не боясь, закрывал собой малышей, а потом смывал кровь, стоя в крохотном туалете с поцарапанными зеркалами. В юности, когда денег хватало только на еду. Не всегда, но…
И сейчас он тоже думал, что сильный, что может выдержать абсолютно всё. Пока не увидел ее.
Перед глазами вновь появились спутанные волосы, бледное лицо, отрешенный взгляд и Иван не сдержался — ударил по рулю. И еще раз, и еще…
Он ненавидел беспомощность.
Но именно ее он сейчас чувствовал.
Дорога домой заняла немного времени. А может оно пролетело незаметно из-за одолевавших голову мыслей.
Ему было мало…
Слов Шевцова, информации найденной Ниной. Нужно было копнуть поглубже, узнать все, что только можно узнать. Найти ее отчима, поговорить с врачом… Но это все завтра. Сегодня сил хватило лишь на то, чтобы без происшествий доехать домой.
Нажав на кнопку сигнализации Иван пошел к подъезду. А потом передумал и развернулся в сторону аллеи. Необъяснимо нервничал, пока приближался. Задыхаясь, потянулся и расслабил узел галстука.
Их «карман» пустовал. Воронов присел на скамейку и откинулся на спинку. Устало опустил затылок на дерево и закрыл глаза.
«Зачем?»
Вопрос вспыхнул в голове, стоило только миру спрятаться во тьме за опустившимися веками. А правда: зачем? Зачем ему все это? Может, потому что он пожалел девушку? Ведь в ее истории явно было что-то не чисто. Опять же, зачем ему влезать в ее историю?
Да, помог. Да, поверил. Но то, что он узнал сегодня, подбрасывало в голову закономерные вопросы, а увиденное такие же закономерные выводы…
Иван не занимался благотворительностью. И она не должна была стать исключением. Но получается стала, притом очень давно? Или же нет?
Почему он, с богатым жизненным опытом, с очерствевшей душой, циничный, местами жесткий… Почему он терзается мыслями о ней?
Ответов не было… Одни вопросы. И они Воронову не нравились.
А еще не нравилось, что впервые в жизни он вдруг почувствовал себя по-настоящему одиноким. Это чувство не было непохожим на то, что он обычно испытывал. Совсем не то одиночество, когда ты уставший возвращаешься с работы и мечтаешь лишь о минуте тишины. Нет, здесь другое…
Разъедающее, кислотное…
Такое, от которого непроизвольно начинают играть желваки, ладони складываются в кулаки, кровь закипает в жилах, и ты буквально чувствуешь, как она огненными реками течет внутри…
Подул ветер, ворвался в кроны деревьев, заставив листья трепетать. Иван открыл глаза, взглянул на темнеющее небо. Здесь было хорошо. Спокойно и тихо. И даже прогуливающиеся по дорожкам пары не отвлекали от мыслей.
Он поднял ладонь, провел по лицу, смахивая усталость. На миг зажал пальцами переносицу, выдохнул и достал из кармана телефон. Нажал на кнопку быстрого вызова и вновь прикрыл глаза.
— Да, Нина… Да, и вам добрый вечер, — Иван поздоровался, услышав после первого же гудка приветствие секретаря. — Сегодняшние встречи перенесены без проблем? Хорошо. Да… да, завтра я буду. Да, помню, посмотрю вечером и подпишу, — слушал отчет прошедшего дня и мысленно делал засечки в планах на завтра. — Нина, мне нужна ваша помощь. Необходимо собрать информацию об Измайловой Вере… Да, о той, которую вы искали сегодня. Нет, вы все сделали правильно, но уже известной информации мало. Мне нужны контакты ее лечащего врача, его биографию и опыт работы. То же самое касается отчима. Найдите адрес, где работает… В общем все, что сможете. Привлеките службу безопасности, мое разрешение у вас есть. И еще, отыщите все работы Измайловой: научные статьи, публикации. Можно сделать запрос в Институт, где она работала. Это предельно важно Нина и необходимо, как можно быстрее. Пожалуйста.
Иван дал распоряжение, выслушал ответное обещание сделать все, что нужно, и отключился, попрощавшись. Спрятал телефон, еще раз взглянул на ночное небо и поднялся. Как бы дерьмово он себя не чувствовал, теперь он не мог позволить себе даже минуту слабости.
Дома его ждали.
Глава 12
Холодная капля пота скатилась по виску.
Иван вытер лицо о предплечье и на несколько секунд закрыл глаза. Сколько он был здесь точно не знал. Пару часов, не меньше…
Нужно было выплеснуть эмоции, клубком скрутившие его внутренности. Нужно было отвлечься, чтобы не наделать глупостей и привести мысли в норму. Но главное, Воронову было необходимо переключиться на что-то. Что-то, что выгнало бы из его тела чувства — кипящую злость и отравляющую кровь беспомощность…
Сегодня он снова был в больнице.
Прошло всего два дня после того, как он нашел ее, но они показались вечностью. За это время Иван изучил материалы, добытые Ниной, прочитал все доступные Верины публикации, прошерстил Интернет, пытаясь вникнуть в то, о чём она писала. Сначала удивлялся, усмехался, потом злился, когда из целого абзаца понимал лишь несколько слов и, чертыхаясь, опять открывал поисковую строку.
В конце же… гордился.
Как только закончилась встреча он сорвался из офиса и рванул к ней. Снова спешил, снова переживал… Руки подрагивали, грудь вздымалась от частых вдохов. Знал, что это временно. Ей нельзя было показывать свое беспокойство и переживания. Рядом с ней нужно держать себя в руках. Для нее нужно быть сильным.
Стоя на перекрестке Иван заметил, что улыбается. Едва приподняв уголки губ, но все же… Думает о ней и улыбается. А потом неожиданно нажимает кнопку «аварийки» и прямо на дороге, стоя во второй полосе, открывает дверь и выбегает наружу. Оставив двигатель включенным, он спешит к цветочному киоску. Внутри оглядывается, словно ищет что-то особенное. Улыбается шире, отыскав, рассчитывается, выходит и садится в салон. Не обращая внимания на сигналящие позади машины, образовавшуюся пробку и давно загоревшийся зеленый. Лишь растягивает губы в улыбке, убежденный в том, что ей понравится.
А спустя два часа безудержно и яростно избивает грушу…
Удар.
Еще один.
Пот уже ручьем течет по лицу. Промокшая майка неприятно липнет к телу. Бинты развязались, костяшки ноют — сбиты. Тело ломит от больших нагрузок, но хорошо отвлекает от мыслей.
Удар, разворот, еще удар.
Желтые лепестки на полу… смятые ботинком стебли…
Удар.
Крики…
Еще удар.
И еще…
Через десять минут Иван остановился, обнял руками грушу, уперся лбом о холодную кожу. Дышал. Медленно, пытаясь выровнять и успокоить рвущийся наружу ураган. Если не помогало, сильнее сжимал пальцы, зажмуривал глаза.