Грубая и стойкая позиция безответственности и пренебрежения социальными правилами и обязанностями.
Неспособность поддерживать взаимоотношения при отсутствии затруднений в их становлении.
Неспособность испытывать чувство вины и извлекать пользу из жизненного опыта, особенно наказания.
Выраженная склонность обвинять окружающих или выдвигать благовидные объяснения своему поведению, приводящему субъекта к конфликту с обществом.
Чрезмерная раздражительность.
Патологический лжец.
Тогда и спорить с кем-то было глупо. Доказывать свою правоту, кричать и бить себя в грудь объясняя, что он не такой. А потом… всё стало безразлично. Им так проще? Пусть. Он выживет, выберется, сам себя вытащит из болотной топи, пусть даже и тянуть придется за волосы.
Иван провел ладонью по тем самым волосам взлохмачивая. Не специально. В его жизни все было разложено по полочкам. Все было правильным и на своих местах. И даже прическа всегда была идеальной. А эта привычка — тянущаяся к голове ладонь — осталась оттуда, из глубокого детства, отдавая в зачерствевшее сердце болезненным уколом. Все-таки живо еще. И оно, и память…
Воронов припарковал машину, выключил фары и взглянул на темное небо через лобовое стекло. Интересно воробышек будет сегодня на скамейке? И тут же отмахнулся. Ему ведь… плевать. В разговорах с девушкой он даже не пытался узнать о ней что-то личное кроме возраста. Это было ни к чему. Все эти подробности, трудности явно…
С ней интересно общаться. Она сумела разбавить его четко выстроенную жизнь чем-то новым. Пока еще не укладывающемся в голове, но точно не вызывающим отторжения.
Иван вздохнул, посмотрел в зеркало заднего вида, провел руками по волосам, возвращая их в привычное состояние, и вышел из машины. Сегодня было жарко. Даже сейчас, в сумерках в воздухе ощущалось душное дыхание лета. Пиджак лежал на локте, рукава рубашки закатаны до него же. Еще стоя в пробке Иван снял запонки, забросив их в карман и выдохнул, почувствовав легкое касание воздуха на голых руках.
Шел по парковке медленно, расслаблено. Усмехнулся всплывшему в голове вчерашнему разговору. «Энергетический вампир»… Это же нужно придумать такое. Хотя, если задуматься… Возможно отчасти она и была права.
Он подошел к подъезду, вскинул голову, одновременно выбрасывая из нее снующие мысли и оборачиваясь на скамейку…
Которая сегодня была пуста.
Иван замер на секунду, усмехнулся, еще раз поднял взгляд на небо и вошел в подъезд.
Турка только что сваренного кофе стояла на плите, распространяя по кухне терпкий, насыщенный запах.
Воронов достал чашку, налил густую жидкость и вышел на балкон. Одетый в одни только домашние штаны, с голым торсом, на который падали капли от мокрых волос, он рассматривал огни ночного города.
Ивана никогда не пугало одиночество. Ему было спокойно и комфортно наедине с самим собой. У него была интересная любимая работа, которой он отдавал почти все свое время. Не жалея, просто потому что сам так хотел. Он много путешествовал, изъездил без преувеличения полмира. Любил искусство в разных его проявлениях… Посещал выставки, ходил в театры, бывал на аукционах…
И почти всегда один.
И… его это устраивало. В полной мере.
Вокруг не существовало людей, которые отнимали бы его время, силы. Ему не приходилось подстраиваться под других, поступая в разрез своему мнению и принципам… А так всегда бывает в отношениях. Всегда. Даже если они идеальны.
Возле Ивана не было того самого… балласта, который тянул бы его.
Вниз, в сторону. Это не важно.
Важно лишь то, что он любил свою жизнь такой, какой она была сейчас.
Волосы почти высохли. Душный воздух проникал в помещение через большие, раскрытые настежь французские окна. Можно сделать проще — просто включить кондиционер…
Но Иван любил его — воздух.
Настоящий, чистый.
Пусть даже и слегка душный.
Внезапный порыв ветра нарушил возникшую тишину. Ворвался в окна, зашелестел среди листьев деревьев. Иван убрал чашку на стоящий рядом стол, вдохнул, раскрывая легкие, улыбнулся. Покрутил головой, склоняя ее то к левому, то к правому плечу, расслабляя мышцы, а потом опустил и взглянул на аллею между домами.
«Карманы» его всегда смущали. Просматривая различные варианты квартир вместе с риелтором и наконец отыскав то, что ему было по душе Иван на секунду засомневался. И сомнения таились именно в них — в «карманах».
Район был престижным, молодым и притягивал к себе таких же молодых людей. Воронов прекрасно помнил свою молодость и пусть он сам не мог похвастаться беззаботностью и состоятельностью в то время, но он знал, как пресловутая молодёжь может отдыхать. А с подачи и под чутким руководством человека созданные природой укромные уголки были идеальным местом для отдыха.
Но как ни странно его опасения не оправдались. За четыре года Иван ни разу не пожалел о покупке именно этой квартиры. Здесь всегда было спокойно и тихо. Днем по аллеям чаще всего гуляли молодые мамочки толкая впереди себя коляски, иногда пожилые парочки держась за руки. Вечерами можно встретить компании, но и они не доставляли неудобств. А ночью и вовсе «карманы» зачастую пустовали. Вот и сейчас аллея, освещаемая фонарями, была пуста.
Только в одном «кармане» сидел человек.
Его и видно было лишь слегка. Даже с высоты двадцать второго этажа просматривалась одна макушка. В другой раз взгляд не зацепился бы за спрятанную в черное фигуру. Но капюшон…
Мужчина долго смотрел на одинокого воробышка. Что-то крутил в голове, размышлял. А потом молча развернулся, вошел в комнату, прикрыл за собой балконную дверь. Достал из гардеробной футболку, толстовку… Надел.
На кухне вынул из шкафчика два стакана, наполнил оставшимся в турке кофе, закрыл крышками… Обулся, бросил на себя долгий взгляд в зеркало у двери.
И вышел.
— Добрый вечер, — мужчина остановился у скамейки и протянул сидящей на ней девушке бумажный стакан. — Это просто кофе. Не пугайтесь. В ответ ничего не попрошу, — усмехнулся, но тут же спрятал улыбку, заметив внимательный, серьезный взгляд из-под опущенных ресниц. Для нее это, видимо, действительно было важным. Не быть до́лжной…
— Здравствуйте, Иван.
Девушка выглянула из глубины капюшона, немного замялась, но протянула руку с длинными тонкими пальцами и приняла кофе. Ему от такого простого движения вдруг стало легче. Необъяснимо, но ощутимо.
Иван сделал два шага назад, отошел к противоположному концу скамейки, стоящей в «кармане» полукругом, и присел, откинувшись на спинку. Всё это время он ощущал на себе ее взгляд — внимательный, пристальный. Она держала стакан с горячим кофе неотрывно изучая мужчину, а он… поднял голову к небу. Чтобы не смущать…
— Зачем вы это делаете, Иван? — девушка спросила, а Воронов замер. Опустил голову и взглянул на нее.
— Что делаю?
— Тратите свое время на меня, — а услышав ответ, улыбнулся. Запомнила все-таки…
— Я не трачу его на вас. Я просто дышу ночным воздухом, пью кофе и любуюсь звездами.
Смешок и быстрое движение глазами — сначала на нетронутый стакан в его руке, потом снова на него.
— Вокруг достаточно места. Пустого места, где можно полюбоваться звездами.
— Вам не приятно мое общество?
— А вам мое?
Иван замолчал, сделал глоток обжигающего напитка и на секунду закрыл глаза, ощущая, как жидкость плавно скользит по горлу и опускается вниз, оставляя во рту горький привкус. Вдохнул и посмотрел на девушку.
— Пейте. Он теплый. Это правда… просто кофе. Ничего больше. Я сварил. Осталось… Вот и… — слова казались глупыми, нелепыми. Он понимал это, и она тоже понимала. И ждала. Ответа… — Я уже говорил вам, что не знаю: зачем я здесь? Почему в этот раз поступаю так, как поступаю. Но если вы против, я уйду. Мне не сложно.