– Да нет, он рисует, небось, поймал вдохновение за хвост – еще даже не звонил… Ты чего это? – спохватилась я, когда Ванесса подвинула к себе один из моих набросков.
– Того это. Мне хватило того, что мельком увидела в отчете. Полностью согласна – закончить с официальной частью нужно быстрее, чтобы этих тварей как следует… – Ванесса грязно выругалась, используя слова древнего оркского диалекта, в основном состоявшего из нецензурных выражений. Выдохшись, добавила нормальным тоном: – Не могу же я оставить все это тебе, тоже поучаствую. Быстрее закончим – быстрее пойдем домой… Это что за слово?.. А, все, поняла… В следующий раз пиши разборчивее.
Я лишь усмехнулась. Бесценное качество Ванессы – она никогда не спрашивает, нужна ли помощь, просто молча берет и делает, если может и хочет.
Вдвоем мы действительно справились быстрее, но все равно потратили почти час.
– Все, к демонам их всех, дописала! Ставь свою подпись тут и магический отпечаток здесь. Просмотри только сначала, не накосячила ли я, – Ванесса потянулась всем телом, разминая пальцы, уставшие с непривычки.
Я тоже поставила точку, внимательно просмотрела и подтвердила правдивость информации отпечатком ауры.
– Все, пойдем, – подмигнула орчанке, складывая бумаги в сумку.
Мы с ней жили на соседних улицах, так что нередко шли домой или на работу вместе. Последнее, правда, реже, учитывая, что зачастую по утрам мне нужно было либо забегать к Нейтану в участок отчитываться по работе центра, либо навещать высокопоставленных лиц, которые были не против спонсировать нашу деятельность. Разумеется, устраивал такие встречи Нейтан, но вот присутствовать на них ему положение не позволяло.
– Что-то твой Тони не слишком волнуется, что тебя нет. А раньше звонил, стоило тебе задержаться на десять-пятнадцать минут. Разбаловала, – заметила Ванесса между прочим, пока мы не спеша шли домой, радуясь, что под вечер жара спала.
– Значит, рисует, – я спокойно пожала плечами, зная точно, о чем говорю.
Парень всем был хорош, но его картины стояли на ступень выше, чем я. И если уж охватывало вдохновение, он вообще ничего не замечал. Потом, правда, искренне раскаиваясь. Но я на это никогда не обижалась – такой он есть, и другим уже не будет.
– Так и отказывается подписать договор о свободе? – скривилась орчанка. Она недолюбливала моего художника с тех пор, как он вынудил меня взять его к себе в рабы, хотя в открытую ничего против него и не имела.
– Я все еще не теряю надежды, – фыркнула я. – Тони есть Тони.
– Ага… Мужика бы тебе. Имею в виду нормального. К примеру, как наш начальник, чего далеко ходить? Сама подумай: заботится о тебе, разделяет интересы, умный, харизматичный… – Ванесса снова завела пластинку.
– Где-то я это уже слышала… Если уж он тебе так нравится, чего сама не ухватишься за него? – поинтересовалась насмешливо, не воспринимая ее слова всерьез.
– Я, может, и думала, но хочу кого-то побрутальнее. Такого, чтоб прям ух! Мужика так мужика. И чтоб непременно на руках меня носил, вот, – она горделиво задрала нос, но тут же сама растерялась.
– Ну-ну. А потом сама же высказываешься: «этот слишком самодовольный, тот чересчур властный, а там совсем не то – потный, вонючий, тестостерон так и прет», – передразнила ее.
– Ой, чтоб ты понимала… Ладно, до завтра. Надеюсь, быстро все решится, и тех мразей настигнет расплата, – орчанка с ненавистью покосилась на мою сумку с отчетом.
Тяжело вздохнув, чуть улыбнулась и, махнув мне рукой на прощание, свернула на свою улицу. Я же поспешила домой к своему совсем не брутальному наивному Тони, дарящему мне ощущение уюта и тепла…
Глава 6
Вернувшись домой, совсем не удивилась, когда действительно нашла Тони в его комнате. С растрепанными волосами, лихорадочно блестящими глазами, полосой синей краски, размазанной по щеке, в рубашке, что я утром надевала, сейчас покрытой мелкими разноцветными капельками, и с кисточкой, зажатой в руке, возле полотна, где он творил. Вернее, ТВОРИЛ. Именно так.
В такие моменты он словно уходил из реального мира в свой, полный вдохновения, оставляя здесь лишь пустую оболочку. Мне иногда казалось, что если бы он жил один, то просто не выходил бы из такого состояния, не отвлекаясь на еду и сон. И тогда его желание принадлежать кому-то, кто мог бы периодически выдергивать его за шкирку и возвращать в реальность, становилось понятным.
– Тони… Вернись ко мне, – позвала я, прислонившись к дверному косяку.
Но парень даже не услышал, вдохновенно нанося крупные мазки на полотно, которое – я уже знала – при взгляде под определенным углом превращалось в потрясающей красоты картину с эффектом объемности.