Джо Уиндер тоже попытался помахать Кэрри, но поднять руку не смог, боль была невыносимой. Кэрри, конечно, не видела его. Она сложила руки на груди и запела:
Уиндер был ошарашен, впрочем, он был не одинок, по рядам зрителей прошел недоуменный шепот.
— Потрясающе! — сказал Ящерица. Он взял Уиндера за плечо. — Вот это да!
— Что это? Что она поет?
Ящерица так встряхнул его, что Уиндер охнул от боли.
— Господи, это же Пуччини, парень! Это ария из «Тоски»!
— Понял, — промямлил Уиндер. — Ну вот, оперы нам еще не хватало.
Кэрри пела на самом деле великолепно, ее голосу не хватало силы, но он брал за душу своей кристальной чистотой. Печальная ария неслась над парком развлечений и, словно ледяной дождь, меняла настроение этого праздничного вечера.
Ящерица зашептал Уиндеру на ухо:
— Это ария из второго действия, когда на глазах Тоски только что растерзан полицией человек, которого она любит. Его приговорили к смерти и расстреляли. В неудачной попытке спасти его жизнь Тоска сама убивает человека. В этой арии она жалуется на трагическую иронию судьбы.
— Я бы ни за что не догадался, — признался Уиндер.
Платформа в это время проплывала мимо «Волшебного домика». Кэрри продолжала петь:
Ящерица закрыл глаза и восторгался.
— О, Господи, Господи, за что ты так милостив к своим созданиям?
Уиндер сообщил, что среди зрителей наблюдается суета и недовольство.
— Недовольство? — Ящерица был вне себя от возмущения. — Они должны восхищаться, а не выражать недовольство. Они должны плакать от наслаждения!
— Но они всего лишь туристы, — сказал Уиндер. — Они весь день ждали, что им покажут живого льва.
— Кретины!
— Она знала заранее, — сказал Уиндер, — она догадывалась, что ей никто не будет хлопать.
— Благослови ее, Господи, — улыбнулся Ящерица. Затем он бешено зааплодировал и закричал: Браво! Браво! Его аплодисменты привлекли внимание трибун, люди поднимали головы и с любопытством смотрели на ложу для почетных гостей. Кэрри заметила в ложе знакомые лица и махнула им рукой. Затем она набрала в грудь побольше воздуху и запела арию с начала.
— Вот это да! — восхищенно произнес Уиндер.
Ящерица натянул на голову капюшон и сказал:
— Иди за ней.
— Прямо сейчас?
— Да, прямо сейчас. Пора. — Ящерица протянул Уиндеру руку. — У вас в запасе есть примерно час.
Уиндер попросил его быть поосторожнее.
— Тут полно детей.
— Не беспокойся.
— А как же Кингсбери?
— Если он лишится парка, с ним будет покончено, — сказал Ящерица.
— А я собирался сделать из него знаменитость. Рассказать, какой у меня был план?
— В другой раз, — перебил его Ящерица. — Теперь иди к ней. И передай ей, что я восхищен ее пением. Скажи ей, что она была неподражаема. Джакомо наверняка гордился бы такой исполнительницей.
— Arrivederci! — сказал Джо Уиндер.
Фрэнсис Икс. Кингсбери слышал звуки парада, сидя у себя в кабинете на третьем этаже «Салуна Салли». Только печальная ария Принцессы Золотое Солнце заставила его подойти к окну. Он раздвинул жалюзи, чтобы посмотреть, что там, черт бы их побрал, происходит. Он увидел, что публика явно нервничает и выражает недовольство Что они там, с ума все посходили? Какого черта они затянули эту похоронную мелодию? И что это за вечернее платье? Где бикини? Где голые груди и задницы? Туристы явно собрались протестовать против такого сюрприза.
Кэрри взяла финальную ноту и держала ее — держала бесконечно, так казалось Кингсбери. У девчонки луженая глотка, этого нельзя отрицать, но сейчас не время и не место для кошачьих концертов. Господи, когда же кончится эта протяжная нота?
Платформа проплывала как раз мимо «Салуна Салли», и Кингсбери с изумлением увидел, что Принцесса Золотое Солнце в данный момент уже не поет, а потягивает пиво из банки. Но ее последняя печальная нота все еще звучит в вечернем воздухе!
Или это что-то другое?
Например, пожарная сирена.
Кингсбери подумал: «О, Боже, только этого не хватало!» Он попытался дозвониться до службы безопасности, но никто не отвечал — мерзавец Педро, ему уже давно следовало вернуться со своего задания.
Сирену сменило трижды повторенное в динамиках обращение к посетителям парка, призывающее их спешно покинуть территорию, соблюдая порядок и спокойствие. Когда Кингсбери снова выглянул в окно, он увидел толпы посетителей, которые, словно муравьи, бежали к выходу из парка, за ними бежали и участники парада. Дрессировщики спешно покидали парк на похищенном электромобиле, не забыв перед этим открыть клетку с полусонной львицей и пинками выгнав ее на свободу.