Еще неделю назад я бы позвонила и поворчала любому, кто бы меня выслушал.
Но неделю назад статья в журнале еще не была опубликована. Я не превратилась в торнадо неуверенности в себе.
Неделю назад я все еще притворялась, что моя жизнь идеальна.
Поэтому вместо того, чтобы прибегнуть к своей старой тактике, я продолжала настаивать. Тея просила меня доверять ей, и я старалась изо всех сил. Кроме того, куда еще мне было идти? Я была бесполезна. Я была посмешищем. Какой бы несчастной я ни была, помогать в этом баре было лучше, чем возвращаться в Нью-Йорк и слушать, как люди хихикают за моей спиной.
Монтана была моим убежищем в течение следующих десяти дней, пока не утихнет буря сплетен.
— За твое здоровье. — Уэйн поднял свой бокал, полный Курс Лайт и Кламанто, чего я никогда раньше не слышала.
Я чокнулась его стаканом со своим и отпила воды, наслаждаясь моментом тишины.
В данный момент в баре было всего два человека, пара за одним из столиков. Оба смотрели в свои телефоны, пока пиво, которое я им принесла, оставалось нетронутым, становясь теплым.
— Так тебе нравится здесь работать? — Спросил Уэйн, как только Дакота появился из коридора.
Как будто у него было шестое чувство, что я собиралась рассказать Уэйну правду. Его глаза сузились, глядя на мои губы, пока он шел к нам, и ответ, который я собиралась дать Уэйну — что мне нужен Ксанакс — слетел с моего языка.
— Это было интересно. Я никогда раньше не работала в баре. Или где угодно еще. — Так что я многому научилась.
Например, как правильно выбросить пивную бутылку. Даже такая простая работа, но я провалила ее.
Дакота сказал мне, что вместо того, чтобы просто выбрасывать их в мусорное ведро, я должна была вылить все, что осталось, даже если это была просто промывка. В противном случае мешок для мусора наполнился бы жидкостью, и ее пришлось бы выбрасывать в мусорный контейнер.
Я также узнала, что, когда я приношу пивные бутылки, я должна использовать стопку картонных подставок, а не салфетки для коктейлей. Подставки были бесплатными, так как некоторые дистрибьюторы пива привозили их для продвижения. Бар должен был заплатить за салфетки.
Я также узнала, что, когда вытираешь пыль с бутылок из-под спиртного, их нужно ставить обратно на то же самое место. По-видимому, кажущееся случайным размещение бутылок было совсем не таким. Дакота пробормотал себе под нос несколько красочных ругательств, пока он потратил тридцать минут, переставляя их после того, как я их перепутала.
Он был резок со мной большую часть дня. Если бы я была на его месте, я, вероятно, тоже была бы кратка со мной. Тем не менее, это причиняло боль каждый раз, когда он огрызался или выкрикивал приказ. Не только потому, что он был великолепен, и я явно сводила его с ума, но и потому, что каждый раз это напоминало мне, какой глупой я, должно быть, выгляжу.
Дакота подошел к посудомоечной машине, выдвинул верхнюю полку и достал два стакана, которые уже остыли.
— Я могу расставить их. — Я поднялась со своего места, но он бросил на меня взгляд, который отправил мою задницу обратно на табурет.
— Я сделаю это. Просто… дай ногам отдохнуть.
Мои плечи опустились. Я надеялась, что он не заметил моих хромающих шагов за последний час.
— Извини.
— Завтра надень удобную обувь.
Я кивнула и отхлебнула воды, жалея, что это не водка. Я не взяла с собой ни одной обуви, у которой не было бы каблука.
Мне придется позаимствовать что-нибудь у Теи, хотя я уже знала, что у нас разный размер. В прошлом году я купила ей на день рождения пару туфель-лодочек Maноло Бланик. Я никогда не видела, чтобы она их носила, и теперь я знал почему. Четырехдюймовые шпильки с украшениями из бисера здесь были совершенно не нужны.
Совсем как я.
— Ты выглядишь так, будто вот-вот заплачешь, — прошептал Уэйн, наклоняясь ближе. — Все в порядке?
Я кивнула, сморгнув новый поток слез.
— Я не в своей тарелке.
— Ах, не волнуйся. Скоро ты во всем разберешься. Ты выглядишь как умная девушка.
От его слов мне захотелось плакать еще больше. Как получилось, что человек, которого я встретила всего несколько минут назад, так верил в меня? Люди, с которыми я была ближе всего, не думали, что я когда-нибудь чего-то достигну.
— Извините. — Я соскользнула со стула, игнорируя боль в ногах, и поспешила за стойку. Как только я вышла в коридор, я прикрыла рот рукой. Рыдание, которое клокотало на поверхности, вырвалось наружу, эхом разносясь по кухне, когда я ворвалась в дверь.