— Нужно было одолжить прожектор в твоем магазине. Мой сломался, когда я пытался закончить проект сада Хейзел. Увидел твой грузовик в магазине и пришел.
Я кивнул.
— Ты нашел прожектор?
— Да.
Он сел в глубокое кресло, устроившись поудобнее, как будто пришел посмотреть игру. На самом деле, он просто ждал, когда я расскажу ему, почему моя поездка была прервана.
— Я не хочу говорить об этом. Но сделай мне одолжение, никому не говори, что я ездил в Нью-Йорк. Попроси Хейзел тоже держать это в секрете.
— Хорошо.
— Спасибо.
Это и так было достаточно неловко, когда об этом не знал весь город Ларк-Коув. Может быть, если мне повезет, я смогу убедить Тею тоже держать это в секрете.
Ксавье наклонился вперед и взял пульт с кофейного столика, прибавил громкость, затем расслабился в кресле.
— Я сказал, что не хочу об этом говорить.
— Кто говорит? Я смотрю игру.
— Прекрасно. — Я крепко прижал руки к груди.
Мы просидели один иннинг, ни одна из команд не забила, пока не появилась реклама. Ксавье поерзал на кресле, посмеиваясь.
Я любил своего дядю, но в данный момент мне не хотелось слушать, как он смеется.
— Тебе нужно было что-нибудь еще, кроме прожектора? — Спросил я.
— Нет.
— Я думал, ты работаешь над проектом для Хейзел.
Он пожал плечами.
— Это не срочно.
— Я уверен, что она ждет тебя дома.
— Она знает, где я.
К черту мою жизнь. Он не уйдет отсюда, пока не получит все, что хочет.
Я глубоко вздохнул, потер лицо руками, спустил ноги вниз и сел.
— Она была с другим мужчиной.
— Я думал, ты не хочешь об этом говорить.
— Я не знаю. Но ты не уйдешь отсюда, пока я этого не сделаю, так что мы можем покончить с этим.
Ксавье приглушил звук игры, а затем полностью сосредоточился на мне.
— Говори, когда будешь готов.
— Я ездил в Нью-Йорк. Она была с другим мужчиной.
Мой дядя кивнул, но промолчал. После многих лет работы полицейским и выслушивания признаний он знал, когда нужно настаивать на большем. Он также знал, когда разговор будет идти добровольно.
— Я чувствую себя глупо. Было глупо тратить деньги, которых у меня нет, и лететь туда. Глупо было думать, что она захочет, чтобы я был там. Глупо было думать, что она в конце концов не двинется дальше. Мы покончили с этим. Наши пути разошлись. И теперь я чувствую себя чертовски глупо.
— Ты не глупый.
Я усмехнулся.
— Да ладно тебе. Это было глупо.
— Почему вы двое прекратили все? — Ксавье уже несколько месяцев хотел задать этот вопрос, но я никогда не давал ему возможности. Но теперь, когда дверь была открыта, он, не колеблясь, прошел прямо через нее.
— Там нет будущего. Мы оба это знаем. Лучше было покончить со всем раньше, чем позже.
— Но ты беспокоишься о ней.
— Конечно. — Я бы не полетел в Нью-Йорк и обратно за двадцать четыре часа ни для кого, кроме Софии.
— Тогда почему бы не попробовать?
— Как я уже сказал, я не вижу там будущего. — Этот черный ящик стал больше за последние несколько месяцев. — Здесь слишком много препятствий.
— Из-за отношений на расстоянии?
— Одна из причин.
Ксавье наклонился вперед, положив локти на колени, пока обдумывал это.
— Это из-за ее денег?
— И да, и нет. Это, конечно, отличает нас друг от друга. Я этого не хочу. Но я рад, что они у нее есть.
— Тогда в чем же дело? Ты должен мне это объяснить, приятель.
— Я не знаю. — Я вздохнул. — У меня в голове такая путаница, что трудно все это распутать.
— Просто начните разговаривать.
Я глубоко вздохнул, зная, что если кто-то и мог бы помочь мне разобраться в этих чувствах, то это был бы Ксавье. Он был единственным человеком, который не осуждал мой жизненный выбор.
— Мама и папа, у них есть картина того, как выглядит успех. — Живи в резервации. Работай на наших людей. Женись на правильной женщине и роди столько детей, сколько сможешь.
— Но это не та жизнь, которую ты хочешь.
— Нет, это не так. Они все видят так. Но оно здесь, внутри. — Я приложил ладонь к сердцу. — Я оставил это позади, но это не значит, что оно не пришло со мной. Это будущее, то, которое они хотели для меня, оно глубоко укоренилось. Это не проходит просто так, потому что я переехал из резервации. Независимо от того, какую жизнь я выберу, даже если это сделает меня счастливым, что-то отличное от того, чего меня учили хотеть, ощущается как постоянное предательство.
Это был невидимый груз, который невозможно было сбросить.
— Я понимаю. — Ксавье кивнул. — Мне потребовалось много лет, чтобы забыть об этом. Хотел бы я сказать тебе, что это было легко. Это не так. На это потребуется время.